БИОГРАФИЧЕСКАЯ СПРАВКА О СВЯТОМ МАТФЕЕ
Святой Матфей, которого единогласное свидетельство традиции (см. следующий §) называет автором первого Евангелия, вероятно, был родом из провинции Галилея (старинная парижская рукопись подтверждает это как несомненный факт. Ср. Coteler., Patr. Apostol. 1, 272), как и большинство других апостолов. Мы знаем очень мало о его личности и жизни. Согласно святому Марку, 2:14, он был сыном Алфея (древняя легенда, упомянутая Винером, Bibl. Realwoerterbuch, sv Matthaeus, называет его отца Руком и его мать Хиротией); из этого иногда делали вывод, что он был братом святого Иакова Меньшего (такого мнения придерживаются Евфимий Зигабен, Гроций, Павел, Бретшнайдер, Креднер, Доддридж, Олфорд и др.), причем евангелисты также представляют этого апостола как сына Алфея. См. Матфея 10:3; Марка 3:18; Луки 615. Однако эта гипотеза справедливо отвергается большинством экзегетов. Действительно, одного лишь сходства имени далеко недостаточно для установления столь близких связей, особенно когда речь идёт о столь распространённом имени, как, например, имя Алфей среди иудеев Палестины того времени. Более того, ни Евангелие, ни предание не причисляют святого Матфея к родственникам Господа нашего Иисуса Христа; и всё же он был бы братом Иисуса, если бы его отец не отличался от Алфея, отца святого Иакова (см. Мф. 13:55-56 и объяснение). Нигде мы не видим, чтобы его имя ассоциировалось с именем святого Иакова Меньшего.
Матфей — имя еврейского происхождения. Его еврейское произношение было Маттай, םתי. Греки, добавив окончание мужского рода, превратили его в Ματθαῖος (это наиболее распространённое написание. Некоторые исследователи, опираясь на рукописи B и D и т. д., пишут Μαθθαῖος), от которого латиняне вывели имя Маттей. Оно означает дар Господа и, следовательно, соответствует Феодору, или Богом данному (ср. Мф. 19:9 и далее с комментарием). Автор первого Евангелия нигде не называет себя другим именем, и тем не менее параллельные рассказы в Мк. 2:14 и далее (см. комментарий) и Лк. 5:27 и далее говорят нам, что он носил имя Левий, прежде чем назвать себя Матфеем. Рационалисты, правда, утверждают, что видят в этом расхождении рассказов явное противоречие; другие комментаторы (в древности Гераклеон, цитируемый Климентом Александрийским, «Строматы», 4.9; Ориген, c. Cels, 1, 69, которого обычно представляют как противника тождественности Левия и святого Матфея, на самом деле поддерживает ее; ср. де Вальроге, Историко-критическое введение в книги Нового Завета.. т. 2 стр. 21. В новое время Гроций, аннотированный. В Матем.9, 9; Зифферт, Происхождение первого Евангелия., Кенигсберг, 1832 стр. 59; Михаэлис, Введение, т. е. 2н. 935; Фриш, Диссертация. От Левия до Матфея. не перепутанный, Липс (1746) предполагает, что Левий и Матфей были двумя разными личностями. Но мы без труда докажем, изучая факт обращения святого Матфея, согласно самому святому Матфею, что эти предположения совершенно необоснованны. Подобно святому Петру, святому Павлу и святому Марку, святой Матфей последовательно носил два имени, которые отмечали два совершенно разных периода его жизни. Будучи евреем, он был назван Левием; будучи христианином и апостолом, он стал святым Матфеем. Подобно тому, как святой Павел нигде в своих посланиях не упоминает израильское имя, полученное им при обрезании, так и первый евангелист называет себя только своим христианским именем. Он принимает его заранее, ещё до того, как стал апостолом Иисуса. Два других синоптических Евангелия [три Синоптические Евангелия Св. Матфей, св. Марк и св. Лука], историческая точность которых обычно более строга, напротив, различают первое и второе наименования.
До того, как услышать призыв Иисуса, Матфей, или Левий, служил мытарем, то есть сборщиком налогов. (См. Мф. 9:9 и параллельные отрывки.) Эта должность, которую римляне считали позором (см. объяснение Мф. 5:46), а иудеи — отвратительным грехом, заслуживающим отлучения от церкви (см. также Мф. 9:10–11; 11:19; 18:17; 21:32), похоже, приносила ему определённое утешение; свидетельством тому будет роскошный пир, который он даст Спасителю после своего обращения. Он жил в Капернауме (Мф. 9:1, 7, 9; Мк. 2:1–43), и его должность находилась недалеко от Галилейского моря (Мк. 2:13–14).
Мы знаем обстоятельства, при которых опальный мытарь стал одним из первых учеников Иисуса. Если божественный Учитель проявил безмерность Своей любви и милосердия, призвав Левия следовать за Ним, то Левий доказал, что достоин такого выбора, быстро и щедро откликнувшись на благодать. По-видимому, он был седьмым апостолом по порядку призвания; ср. Иоанн 1, 37–51; Мф. 4, 18–22. Это чин, который имеют св. Марк, 3, 18, и св. Лука, 6, 15; ср. Деяния апостолов 1, 13, упоминают его в своих списках. Что касается его, то он занимает лишь восьмое место и ставит себя после святого Фомы. Ср. Мф. 10:3.
После своего призвания к апостольству он больше не упоминается в Евангелиях. Однако его имя в последний раз появляется в новозаветных писаниях в связи с сошествием Святого Духа и избранием святого Матфия. Что с ним стало впоследствии? В какие регионы он отправился проповедовать Благую Весть? Сведения предания по этим двум пунктам скудны, неопределенны и порой даже противоречивы. Согласно свидетельствам Климента Александрийского (Строматы 6) и Евсевия (История Экклса. 3, 24; ср. Ирен. Советник Хаер. 3, 1, 1), он, вероятно, сначала некоторое время оставался в Иерусалиме: лишь через двенадцать или пятнадцать лет после Пятидесятницы он отправился в ἐφ'ἑτέρους. Другие церковные писатели первых веков пишут, что он иногда осуществлял своё апостольство в Македонии (Исидор, Hispal., святилища жизни и смерти(ок. 67), иногда в Аравии, в Сирия, в Персии, в земле Мидян (ср. Пещера, Antiq. apost., с. 553 и след.), иногда в Эфиопии (Руфин, Церковная история10.9; Сократ, Церковная история. 1, 19).
Подобная неопределенность окружает и его смерть. В то время как Гераклеон (ап. Климент Алекс., Стромат4, 9) Он умер естественной смертью, другие утверждают, что он славно закончил свои дни мученичеством (ср. Никифор. Церковная история2, 41). Церковь решила в пользу этого второго мнения (Breviar. Rom. 21 Sep.; Cf. Martyrol. rom., ead. die. Апокрифическое произведение, опубликованное Тишендорфом под таким названием: « Деяния и мученичество святого Матфея "ничего не стоит). Латиняне празднуют праздник святого Матфея 21 сентября, греки — 16 декабря.
ПОДЛИННОСТЬ ПЕРВОГО ЕВАНГЕЛИЯ
Иногда для доказательства того, что святой Матфей действительно является автором Евангелия, носящего его имя, использовались внутренние доказательства. В частности, довольно часто цитировались следующие. 1. В Евангелии от Луки (5:29) рассказывается, что Левий сразу после своего призвания к апостольству устроил большой пир в честь Господа нашего Иисуса Христа; в Первом Евангелии эта трапеза упоминается в Евангелии (9:9 и далее), но без указания имени хозяина. 2. Святые Лука и Марк, как уже упоминалось (см. § 1), помещают святого Матфея седьмым среди апостолов; автор Первого Евангелия называет его лишь восьмым. 3. Этот автор – единственный, кто добавляет унизительный эпитет «мытарь» к имени святого Матфея в своём списке апостолов. Эти скрупулезные детали, которые уже привлекли внимание Евсевия и святого Иеронима (см. Patritii, из Евангелий(Фрибург, стр. 4 и далее), безусловно, обладают доказательной силой; но совершенно очевидно, что их далеко недостаточно для подтверждения подлинности Первого Евангелия. Поэтому мы упоминаем их лишь как простое подтверждение. Истинными аргументами, когда речь идёт о доказательстве подлинности книги, всегда были и всегда будут аргументы, основанные на авторитете, или внешние свидетельства. Поэтому именно на такого рода доказательства мы будем опираться, чтобы подтвердить утверждение о подлинности Евангелия от Матфея в его нынешнем виде.
Для ясности мы будем различать свидетельства православных писателей, свидетельства неортодоксальных писателей и, наконец, свидетельства апокрифических Евангелий.
1Свидетельства католических писателей иногда прямые, иногда косвенные: прямые, когда они положительно утверждают, что первую из четырех редакций Евангелия составил святой Матфей; косвенные, когда они ограничиваются цитированием некоторых отрывков из этой редакции, приписывая им ценность евангельских текстов.
1° Прямые свидетельства. — Древнейшее из них принадлежит Папию, ученику святого Иоанна (святого Иринея). Adv. haer. 5, 33, 4; Гиерон. de Viris illustr. 100 18), умер в 130 году христианской эры. Этот святой епископ в сочинении под названием Λογίων ϰυριαϰῶν ἐξηγήσεις, некоторые отрывки из которого сохранил для нас историк Евсевий (История Экклса. 3, 39), уверяет, что св. Матфей разоблачил λογία, то есть историю Иисуса (Ματθαῖος μὲν οῦν ἑβραἱδι διαλέϰτω τὰ λογία διετάξατο, ἡρμήνεῦσε δ' αὐτὰ ὠς ἠν δυνατὁς εϰαστος λογία Неверно, что это слово просто обозначает, как. рационалисты утверждают, что речь и рассуждения Спасителя. «Доказательством того, что для Папия λογία святого Матфея не исключала повествования о событиях, служит то, что он сам озаглавил свой труд «Комментарий к λογία Господа», что не мешало ему рассматривать события и сообщать о чудесах, как показывают фрагменты, сохранившиеся у Евсевия. Более того, упоминая Евангелие от Марка, которое, безусловно, включало повествования и рассуждения (λεϰθέντα ἡ πραϰθέντα), Папий, тем не менее, как и у святого Матфея, обозначает и то, и другое одним термином: все речи Господа Это ясное доказательство того, что для него слово λογία никоим образом не исключает повествования о фактах. Более того, святой Ириней, Климент Александрийский и Ориген также называют наши Евангелия λογία Господа. Следует ли из этого заключить, что повествовательный элемент ещё отсутствовал в III веке? Шлейермахер и Креднер выдвинули гипотезу, которую Ренан повторил много лет назад; но Люкке, Хуг, Тирш, Майер и многие другие критики давно доказали её ложность. Фреппель, Письменный экзамен. «Жизнь Иисуса» г-на Ренана, 2-е издание, стр. 15 и 16.
С. Ириней, прославленный архиепископ Лионский, живший в конце второго века, в своем сочинении против ересей, 3, 1, пишет: εὐαγγελίου.
Климент Александрийский в «Строматах» 1, 21 утверждает тот же факт. Ориген высказывается не менее ясно: ἐστιν ἐν τῇ… ἐϰϰλησία τοῦ Θεοῦ ὄτι πρῶτον μὲν γέγραπται τὸ ϰατὰ τὸν ποτὲ τελώνην, ὕστερον δὲ ἀπόστολον Ἰησοῦ Χριστοῦ Ματθαῖον (ап. Евсевий.
Евсевий Кесарийский, св. Кирилл Иерусалимский, св. Епифаний также приписывают св. Матфею, в самом формальном смысле, составление первого Евангелия. Ματθαῖος μὲν, говорит Евсевий, Hist. Эккл. 3, 24, παραδοὺς τό ϰατ αὐτὸν εὐαγγέλιον. И С. Кирилл, Катех. 14, с. 15: Ματθαῖος δ γράψας τὸ εὐαγγέλιον. И св. Епифан, haer 30, c. 3: ὡς τὰ ἀληθῆ είπεῖν, ὅτι Ματθαῖος μόνος ἑϐραῖστὶ ἐν τῇ ϰαινῇ διαθήϰῃ ἐποιήσατο τὴν τοῦ εὐαγγελίου ἕϰθεσίν τε ϰαὶ ϰήρυγμα.
Аналогичные утверждения существуют и в Латинской церкви. Тертуллиан называет святого Матфея «весьма верным толкователем Евангелия» (De carne Christi, гл. 22, ср. продолжение Маркион. 4, 2, 5) » ; слово комментарий Здесь это следует понимать в смысле «собрания фактов, предназначенных для будущих поколений». Святой Иероним в De Vir. Illustr., гл. 3 (ср. комментарий к Мф., пролог), пишет, в свою очередь: «Матфей, известный также под именем Левия, сборщик налогов, ставший апостолом, был первым, кто составил Евангелие Христа для верующих, пришедших из обрезания».
К этим утверждениям отцов Церкви, которые легко можно было бы умножить, особенно начиная с IV века, мы добавим два свидетельства, не менее прямых и не менее убедительных. Первое содержится в знаменитом документе, известном как Мураторианский канон, который, несомненно, датируется II веком. В нём Евангелие от Матфея прямо упоминается среди богодухновенных писаний. Второе свидетельство выводится из заглавий, помещённых в начале первого Евангелия, как в греческом тексте, так и в древнейших переводах, таких как сирийская Пешитта и италийская. Эти заглавия, единогласно приписывающие первое Евангелие святому Матфею (Εὐαγγέλιον ϰατὰ Ματθαῖον, Evangelium secundum Matthaeum и т. д.), предполагают, что с самого начала Церкви книга, ныне всеми рассматриваемая, христиане подобно делу мытаря Левия, существовало в рядах верующих под тем же именем и с теми же полномочиями.
2. Косвенные свидетельства. – Церковные писатели первых веков цитируют многочисленные отрывки из первого Евангелия, представляя их как вдохновенные строки: доказательство того, что это Евангелие в его нынешнем виде восходит к началу христианство.
Здесь мы снова ограничимся указанием нескольких примеров.
С. Клемент Папа Римский, умер в 101 г., писал коринфянам (1-е письмо, ок. 46): Μνῄσθητε τῶν λογων Ίησοῦ τοῦ ϰυρίου ἡμῶν. Εῖπε γαρ· οὐαί τῶ ἀνθρώπῳ ἐϰείνῳ·ϰαλὸν ἦν αὐτῷ εί οὐϰ ἐγεννήθη, ἧ ἕνα τῶν ἐϰλεϰτῶν μου σϰανδαλσαι·ϰρεῖττον ἦν αὐτῷ ἦ ἕνα τῶν μιϰρῶν μου σϰανδαλίσαι Есть в этих словах два текста из Св. Матфея, 26, 24 и 18, 6, слитые воедино. Также сравните Клема. Рим., 1 Коринфянам 13 и Матф. 6, 12.
Святой Поликарп, ученик святого Иоанна, сказал филиппийцам (письмо Филиппу. в. 2): Μνηνονεύσαντες δὲ ὧν εῖπεν ὁ ϰύριος διδάσϰων… Μὴ ϰρίνετε ῖνα μη ϰριθῆτε (ср. Мф. 7, 1), ἐν ᾧ μέτρῳ μετρῆτε, ἀντιμετρηθήσεται ὑμῖν (ср. Мф. 7, 2) σύνης и т. д. (Ср. Мф. 5, 3–10). См. также Еп. ад. Филипп. c. 7 и Мф. 6, 13; 26, 41.
Святитель Игнатий Антиохийский, реклама Ром. гл. 6, дословно цитирует святого Матфея, 16:26. Сравни также послание святого Варнавы, гл. 4 ad fin. и Матфея 20:16; Афинагор, Легат. про Христа- Главы 11, 12, 22 и Матфея 5:44 и далее; Феофил Антиохийский, ad AntolМатфея 3:13-14 и Матфея 5:28, 32, 44 и далее. Но именно в писаниях святого Иустина Мученика мы находим материал для изучения с интересующей нас точки зрения. Они содержат значительное количество текстов, относящихся к Первому Евангелию, которые цитируются иногда в том виде, в каком мы их читаем сегодня, иногда в сочетании друг с другом, хотя даже в этом случае они остаются совершенно узнаваемыми. Святой Иустин не смог бы привести эти цитаты, если бы у него не было текста Первого Евангелия, похожего на наш.
Теперь мы понимаем, что историк Евсевий, Церковная история. 3, 25, причислил Евангелие от Матфея к каноническим книгам, подлинность которых не вызывала сомнений. Мы до сих пор понимаем этот негодующий протест, который святой Августин адресовал манихею Фаусту: «Если я начну читать Евангелие от Матфея… вы тотчас скажете: это повествование не от Матфея, история о том, чтовселенская церковь утверждает, что ведёт свою историю от Матфея, от кафедр апостолов до нынешних епископов, в непрерывной преемственности (продолжение Фауста(л. 28, гл. 2)
2. Св. Ириней (Советник Хаер. 3, 11, 7), говоря о свидетельствах, данных в пользу Евангелия еретиками его времени, воскликнул со святой радостью: Евангелия имеют такой авторитет, что даже еретики свидетельствуют о них, ибо, опираясь на них, каждый из них старается подтвердить своё учение. Для нас, как и для великого лионского учителя, будет утешением убедиться в подлинности Евангелий, и прежде всего Евангелия от Матфея, доказанной неортодоксальными писателями древности.
Знаменитый Василид, современник последних выживших членов апостольской коллегии, цитирует святого Матфея, 7, 6 (Ап. Епиф. Хаер24, 5). Он также знает историю волхвов, рассказанную в первом Евангелии (ср. Иппол. Философ. 7, 27).
Валентин, другой знаменитый гностик, живший в первой половине II века, основывает свою еретическую систему на двух отрывках из Евангелия от Матфея, 5, 18-19 и 19, 20 и далее (ср. Iren. adv. Haer. 1, 3, 2 и след.). — Птолемей, его ученик, также знал несколько текстов нашего Евангелия: это можно увидеть, сравнив его «письмо Флору», сохранившееся в писаниях святого Епифания (Haer. 33), с Мф. 12:25; 19:8; 15:5 и след.; 5:17. 39.
Исидор, сын Василида, упоминает (Ап. Клем. Алекс. Штром. 3, 1) несколько стихов, которые мы читаем в главе 19 (5. 10 и далее) Святого Матфея. Кердо, другой еретик второго века, цитирует (Ап. Теодор. Хаерет. Фаб1, 24, ср. Мф. 5, 38 и далее) часть Нагорной проповеди. Другие, менее известные сектанты, такие как офиты, наассены и сетиане, жившие до III века, также искали обоснования своим заблуждениям в различных источниках, относящихся к первому евангелисту (Об офитах см. Эпиф. Хаер37.7. Для наассенов, Ипполит Философум. 5, 7 (ср. Мф. 19, 17; 5, 45); 5, 8 (ср. Мф. 13, 44; 23, 27; 27, 52; 11, 5; 7, 21; 21, 31; 2, 18 и т. д.). О сифианах см. там же, 5, 21 (ср. Мф. 10, 34)).
Еретическое произведение, известное как «Гомилии Климента», содержит несколько цитат, очевидно, взятых из Евангелия от Матфея, из которых четыре буквальные, десять — почти точные и одиннадцать — немного более вольные.
Татиан (ср. Климент Алекс. Стром. 3, 12) утверждает, что, основываясь на Мф. 6:19, доказывает законность своего сурового аскетизма. Более того, в своём «Диатессароне», древнейшем из всех евангельских конкордов, он придаёт значительное значение повествованию святого Матфея. Феодот и Маркион также очень часто используют первое Евангелие (о первом см. труды Климента Александрийского, изд. Поттера, § 59, ср. Мф. 12:29; § 12, ср. Мф. 17:2; § 14 и 51, ср. Мф. 10:28; § 86, ср. Мф. 25:5. О втором см. Тертуллиан наречие Марк 2, 7; 4, 17, 36 (ср. Мф. 5, 45), 3, 13 (ср. Мф. 2, 1 и далее); 4, 7; 5, 14 (ср. Мф. 5, 17) и т. д.).
Даже иудейские и языческие писатели были знакомы с трудом святого Матфея и подтверждали его древность. К ним относятся, с одной стороны, Цельс и Порфирий (Ap. Orig. adv. Cels. 1, 58 и 65), а с другой — израильские авторы четвёртой книги Ездры и Апокалипсиса Варуха.
3Апокрифические евангелия образуют третью группу свидетельств раннего христианства, подтверждающих подлинность первого канонического Евангелия. Нигде в этих книгах прямо не упоминается труд святого Матфея; тем не менее, некоторые из их повествований, по-видимому, предполагают его существование в то время, когда они были составлены. Это особенно верно в отношении писаний, известных как Протоевангелие святого Иакова, Евангелие от Никодима и Евангелие от евреев. Например, глава 17 «Протоевангелие Иакова» (см. Брюне, апокрифические евангелия(Париж, 1863, с. 111 и далее) имеет своей естественной основой Евангелие от Матфея 13:55; глава 21 полностью коррелирует с Евангелием от Матфея 2. Аналогично, глава 26 – с Евангелием от Матфея 23:35. Сравните также главы 2 и 9 Евангелия от Никодима (там же, с. 215 и далее) с Евангелием от Матфея 27:19, 44-45. Что касается Евангелия от евреев, то, вероятно, как мы скажем позже, оно обязано своим происхождением непосредственно редакции святого Матфея; следовательно, оно доказывает свою подлинность. (Развитие этого третьего типа доказательств можно найти в книгах Константина Тишендорфа.)
Из всех предшествующих свидетельств (читатель, вероятно, заметил, что они в основном относятся к первым двум векам христианской эры, что еще больше повышает их авторитет) можно сделать самый безапелляционный вывод о подлинности первого Евангелия: Кто бы ни отказался признать ценность указанных нами свидетельств, тот должен, если бы он был последователен, перестать верить в подлинность какой бы то ни было книги.
4И всё же в XIX веке значительная часть так называемых критиков не колеблясь считала Евангелие от Матфея литературной подделкой, возникшей гораздо позже апостольской эпохи (в древности только манихей Фауст отрицал подлинность Первого Евангелия; ср. Августин, гл. «Фауст», 17, 1). По словам Сикста Сиенского, Библиот. СанктаВ стихе 7, стихе 2 анабаптисты также отвергли бы это как апокриф. Сегодня эту точку зрения разделяют не только передовые рационалисты, такие как де Ветте, Штраус и Баур; обычно умеренные люди, такие как Люкке, Лахман и Неандер, признают её без колебаний. Этот факт сам по себе довольно странен; но ещё более странно то, что, формулируя подобное утверждение, человек претендует на то, чтобы говорить от имени науки. Какие научные аргументы могут быть достаточно весомыми, чтобы опровергнуть убеждения восемнадцати веков? Противники первого Евангелия не находят ничего серьёзного для возражения против приведённых выше внешних аргументов. Все их доказательства являются внутренними, а следовательно, субъективными, основанными на личных суждениях. Здесь достаточно упомянуть основные из них; с остальными мы столкнёмся в комментариях, касающихся конкретных фактов, к которым они относятся.
1. Ничто в первом Евангелии не указывает на то, что автор был очевидцем событий, о которых он рассказывает. Апостол Матфей был бы более точен в отношении мест, дат и лиц.
2. Первое Евангелие полностью опускает очень важные события из жизни Иисуса. Например, оно ничего не говорит о его служении в Иудее или о воскресение о Лазаре, об исцелении слепорожденного и т.д. Следовательно, это, самое большее, ученик апостолов, который ее составил (Шнекенбургер, Ursprung des erst. Канон. Евангелиум, Штутгарт, 1834).
3. Некоторые действия или слова Иисуса упоминаются несколько раз в разных местах Евангелия, хотя и с небольшими вариациями. Ср. 9:32 и далее с 12:2 и далее; 12:38 и далее с 16:1 и далее; 14:13 и далее с 15:29 и далее; 16:28 с 24:34; 11:14 с 17:11 и далее; 5:32 с 19:9; 10:40-42 с 18:5 и т. д. (Де Ветте, Вайсе, Хольцман).
4. Первое Евангелие содержит удивительные, легендарные события, которые апостол, конечно, не допустил бы в своем повествовании (это утверждение приписывается доктору Штраусу; см. Leben Jesu, passim. См. также de Wette, Курцгеф. Экзегет. Handbuch zum N. Тест. т. 1, стр. 5 4-е изд.), Примеры: несколько явлений ангелов на первой и последней страницах Евангелия, история искушения Иисуса, гл. 4; дидрахма во рту рыбы, 17, 24 и далее; проклятие смоковницы, 21, 18 и далее; воскресение людей, умерших некоторое время назад, 17, 52 и далее; и т. д.
5. Несколько ветхозаветных пророчеств, исполнение которых, по мнению автора первого Евангелия, было необходимо Иисусу, оказали заметное влияние на повествование о некоторых событиях. См. 21:7; 27:3 и далее. Это ещё одно доказательство того, что ни один апостол не участвовал в их написании (De Wette, lcp 6).
На все эти возражения легко ответить. — 1. Почти на каждой странице первого Евангелия мы встретим множество живописных отрывков или выражений, которые можно использовать для доказательства того, что рассказчик видел своими глазами большинство событий, включённых в его повествование. Ср. 9:9 и далее; 12:9-10, 13:49; 131:1; 14:24-32; и т. д. Если сочинение святого Матфея, по сравнению с сочинениями святого Марка и святого Луки, в целом менее точно и менее подробно, то это потому, что его план был более догматическим, как мы объясним ниже. — 2. Упущения, приписываемые автору первого Евангелия, были совершенно преднамеренными с его стороны, поскольку его главной целью было рассказать о публичном служении Спасителя в Галилее. Однако он знаком с путешествиями Иисуса по Иудее и упоминает о них мимоходом; Ср. 4:12; 19:1. — 3. Предполагаемые повторения иногда проистекают из досадной ошибки наших оппонентов, которые отождествляли совершенно разные вещи, а иногда — из самого Господа нашего Иисуса Христа, который, несомненно, повторял в различных случаях во время своего общественного служения некоторые важные изречения, которые он хотел закрепить в умах своих слушателей. — 4 и 5. Последние два возражения гораздо больше направлены против достоверности первого Евангелия, чем против его подлинности. Более того, они основаны на предвзятых представлениях, на догматических предрассудках, которые нам здесь нет нужды рассматривать. — Пока не будет выдвинуто никаких других доводов против Святых Евангелий, и, слава Богу, таких доводов никогда не будет, мы всегда можем с уверенностью считать их творением святых лиц, которым их приписывает предание.
ЧЕСТНОСТЬ
В конце XVIII века и в начале XIX века некоторые критики, признавая подлинность Первого Евангелия в целом, тем не менее, отрицали, что оно полностью принадлежит оригинальному труду святого Матфея (считается, что первым сформулировал эту точку зрения англичанин Уильям). По их мнению, первые две главы, повествующие о детстве Господа нашего Иисуса Христа, определённо не относятся к апостольской эпохе. Они могли быть добавлены позднее каким-то неизвестным составителем. Сторонники этого необычного мнения приводят два основных довода. 1. Невозможно установить истинное соответствие между рассказами Первого и Третьего Евангелий, касающимися детства Спасителя. Следовательно, одно из них неизбежно апокрифично; но это может быть только рассказ Святого Матфея, поскольку Святой Лука выдаёт себя «ex professo» (1, 1 и 2) за историка ранних лет Иисуса. 2° 1-я и 2-я главы св. Матфея отсутствовали в Евангелии от эвионитов (ср. Епиф. Хаер. 30, 13. Это Евангелие, вероятно, то же самое, что и у евреев) и в Диатессароне Татиана (ср. Теодорит, Геретик. Фаб. 1, 20: τὰς τε γενεαλογίας περιϰόψας ϰαὶ τὰ αλλα, ὅσα ἐϰ σπέρματος Δαϐίδ ϰατα σάρϰα γεγεννημένον τὸν ϰύριον δείϰνυσιν.); доказательство того, что они не считались подлинными в ранней Церкви. Но эти доводы бесполезны. Противоречия, которые, как утверждается, существуют между повествованием святого Матфея и повествованием Луки, существуют лишь поверхностно, как мы покажем в комментарии. Что касается пропуска первых двух глав святого Матфея в указанных выше источниках, то это, очевидно, было сделано в догматических целях, что сводит на нет то значение, которое некоторые могли бы приписать этому здесь. Эбиониты хотели видеть Мессию исключительно в человеческом облике, и Татиан был явным последователем ошибки докетистов. Для эвионитов и Татиана родословие Спасителя, история Его непорочного зачатия и рождения, поклонение Ему волхвами и т. д. содержали формальные аргументы против их ересей; они сочли более удобным замалчивать эти факты одним росчерком пера. Такое упущение скорее полезно, чем вредно для целостности Первого Евангелия. Более того, начало повествования Матфея слишком похоже на последующие страницы, как по идейному содержанию (мы уже видим там пять или шесть раз те ветхозаветные цитаты, которые являются основными характеристиками Первого Евангелия; ср. 1:22-23; 2:4-6, 15, 17, 18, 23), так и по стилю, чтобы быть вставленным фальсификатором. Более того, это начало подразумевается остальной частью повествования. Стих 13 4-й главы непонятен без окончания второй главы (5:23). Первый стих третьей главы был бы весьма неудачным началом; напротив, он очень хорошо связан с тем, что ему предшествует. Поэтому И. П. Ланге справедливо заметил, что можно так же легко отделить голову от тела, как первые две главы от последующих. Если к этому существенному свидетельству добавить весьма недвусмысленные свидетельства ряда авторов II и III веков (святой Ириней и Ориген цитируют различные отрывки из этих глав, как и язычник Цельс, как мы видели ранее), мы поймём, почему достоверность нашего Евангелия совершенно не вызывает сомнений.
ВРЕМЯ И МЕСТО СОЗДАНИЯ ПЕРВОГО ЕВАНГЕЛИЯ
Среди церковных писателей первых веков все, кто имел идею провести сравнение четырех Евангелий с хронологической точки зрения, неизменно отдавали приоритет Евангелию от Матфея. «Матфей в своем Евангелии, — говорит Ориген, — первый, кто протрубил в священническую трубу (Ом. 7 в Нав. Ред. Бен. т. 2, стр. 412; ср. Ирен. адв. хаер. 3, 1, 1). И в другом месте: Ἀρξάμενοι ἁπὸ τοῦ Ματθαίου, ὅς ϰαὶ παραδέδοται πρῶτος λοιπῶν τοῖς Ἑϐραίοις ὲϰδεδωϰέναι τὸ εὐαγγέλιον τοῖς ἐϰ περιτομῆς πις τεύουσι (Comm. In Jean t. 4, p. 132; ср. Euseb. Hist. Eccl. 6, 25). Святой Августин не менее категоричен в этом вопросе: «Чтобы изложить Евангелие в письменной форме, то, что, как следует верить, было предопределено самим Богом, двое из тех, кого Иисус избрал до Своих страданий, заняли соответственно первое и последнее места: Матфей — первое, Иоанн — последнее. Дабы слышащие слово, подобно сыновьям, обнятым (двумя руками), поставленные тем самым посередине, укрепились с обеих сторон (de consen. Evangel. Lib. 1, c. 2). Также и святой Иероним, Из вир. илл.. c. 3. » Эти утверждения подтверждаются тем местом, которое Евангелие от Матфея всегда занимало в каноне Нового Завета.
Но когда именно оно было составлено? Это невозможно определить с уверенностью, поскольку предание перестаёт быть единодушным в этом вопросе. Феофилакт (Praefat. ad Matth.) и Евфимий Зигабен (Comm. ad Matth.) место его появления через восемь лет после Вознесения (М. Джилли, в его Краткое введение в Священное Писание, как общее, так и частное, Ним, 1868, вып. 3, с. 203, принимает эту дату). «Пасхальный хроникон» и историк Никифор (Церковная история. 2, 45) относят его к 45 или 48 году; Евсевий Кесарийский (Церковная история. 3, 24), в то время, когда апостолы разделились, чтобы идти и проповедовать Евангелие по всему миру, то есть примерно через 12 лет после Пятидесятницы. Косма Индикоплов (Ап. Монфокон, Collect. nova patr. Graec. т. 2, стр. 245. Ср. Patritii. de Evangel. Lib. 3, стр. 50) считает, что это произошло сразу после мученичества святого Стефана: святой Ириней, напротив, по-видимому, отодвигает это на период после 60 года, когда он говорит, что святой Матфей опубликовал свое Евангелие, «когда Петр и Павел проповедовали в Риме и основывали там Церковь» (Советник Хаер. 3, 1, 1)». Действительно, два апостола были вместе в Риме лишь около 66 или 67 года н. э. Современные авторы иногда принимают ту или иную из этих дат. Большинство, однако, придерживается промежуточного мнения Евсевия, согласно которому наше Евангелие было написано около 45 года. Несомненно, что оно появилось до взятия Иерусалима римлянами, следовательно, до 70 года, поскольку главы 23 и 24 содержат пророчество об этом событии.
Современные экзегеты (Хуг, Einleitung in die Schrift. Н.Т.. т.2, § 5; А. Майер, Введение(с. 67 и т.д.) полагали, что обнаружили в нескольких отрывках Первого Евангелия указания на относительно позднее его составление. Например, выражение «до сего дня» в 27:8; 28:15, которое, по их мнению, обозначало бы период гораздо более поздний, чем воскресение Спасителя, или даже вставная фраза «читающий да разумеет» (24:15), которая доказывала бы, что в то время, когда евангелист писал последние главы, римляне уже наступали на Иудею. Но эти толкования преувеличены; ἕως τῆς σήμερον – иудейское выражение, которое, несомненно, указывает на то, что с определённого периода прошло какое-то время, но не требует, чтобы это время было значительным. Десяти-двадцати лет было бы достаточно для подтверждения этого. Что касается другого отрывка, то, толкуя его, мы скажем, что он, возможно, содержит в себе отголосок Самого Господа нашего Иисуса Христа. Более того, даже если он был вставлен святым Матфеем, как полагают многие толкователи, он просто означает приближение катастрофы, предсказанной Спасителем, её предвестники были видны, но не то, что она была неминуема.
Всегда считалось общепризнанным, что Евангелие от Матфея было составлено в Палестине. Это совершенно ясно из свидетельств, дошедших до нас от священной древности. Достаточно вспомнить слова Евсевия: Церковная история., 3, 24: Ματθαῖος μὲν γὰρ πρότερον Ἑϐραίοις ϰηρύξας, ὡς ἕμελλε ἐφʹ ἑτέρους ἰέναι…παραδοὺς τὸ ϰατʹ αὺτὸν εὐαγγέλιον, τὸ λοῖπον τῆ αὐτοῦ παρουσίᾳ τούτοις ἀφʹ ᾧν ἐστέλλετο διὰ τῆς γραφῆς ἀπεπλήρου. Согласно Синопсису, приписываемому святителю Афанасию, именно в Иерусалиме было издано первое Евангелие. «Поскольку этот город был центральной точкой, из которой евангельское слово расходилось во всех направлениях, весьма вероятно, что именно там возникло и это первое Евангелие» (де Валрогер, Историко-критическое введение в книги Нового Завета.(Том 2, стр. 26).
НАЗНАЧЕНИЕ И ЦЕЛЬ ЕВАНГЕЛИЯ ПО МАТФЕЮ
Господствующее мнение, как в древности, так и в наше время, состояло в том, что святой Матфей, при написании своего Евангелия, имел в виду прежде всего тех своих соотечественников, которые, подобно ему, обратились в христианство. христианствоЕвреи, ставшие христианами, и особенно иудеохристиане Палестины, составляли тот особый круг, к которому он обращался напрямую. Евсевий Кесарийский только что ясно указал нам на это (см. конец предыдущего абзаца). Выше (§ 2, 1, 1°) мы читаем слова святого Иринея и святого Иеронима, подтверждающие тот же факт. Ориген (Ап. Евсевий. История. Эккл.. 6, 25: τοῖς ᾀπὸ Ίουδαῖσμον πιστεύσασι), св. Григорий Назианзин (Карм. 13, ст. 31: Ματθαῖος ἕγραψεν Εϐραίοις) и Св. Иоанн Златоуст (Hom. 1 в Матф.Они также считают это достоверным. Короче говоря, традиция никогда не колебалась в этом вопросе. Однако дошедшая до нас информация поразительным образом подтверждается содержанием, формой и, если можно так выразиться, тоном Первого Евангелия. Всё в нём указывает на «иудео-христианское произведение, написанное для иудео-христиан (Gilly, lcp 196)». В этом отношении интересно сравнить труды святого Матфея с трудами святых Марка и Луки, которые изначально были написаны для читателей языческого происхождения. Святой Марк переплетает свое повествование с археологическими заметками, призванными объяснить еврейские выражения или обычаи, которые не были бы поняты вне иудаизма: он дает определение Корбану (7:11), Параскеве (15:42), объясняет, что подразумевается под «общими руками» (7:2) и т. д. Святой Лука, со своей стороны, умножает географические заметки, поскольку его друг Феофил, 1, 3, (ср. Деяния апостолов 1, 1), не знал места жизни Спасителя. Он говорит, что Назарет и Капернаум были городами Галилеи. 1, 26; 4, 31; что город Аримафея находился в Иудее, 25, 15. Он указывает расстояние, отделявшее Эммаус от Иерусалима, 24, 13 и т. д. (ср. Деяния апостолов 1, 2; см. также Иоанн 1:38, 41, 42; 2:6; 7:37; 11:18 и т. д.). Ничего или почти ничего подобного нет у Матфея. христиане Те, кому он предназначал своё Евангелие, были, следовательно, знакомы с языком, обычаями и местностью Палестины; следовательно, они были бывшими евреями, принявшими христианство. Если в некоторых редких местах (1:23; 27:8, 33, 46) еврейские слова сопровождаются кратким толкованием, это, должно быть, работа переводчика, переложившего арамейское произведение святого Матфея на греческий язык (см. следующий раздел). Если учение саддукеев о воскресение умерших характеризуется особым образом, 22, 23, это происходит из того факта, что секта саддукеев была сравнительно мало известна еврейскому народу (ср. Иосиф Флавий, Еврейские древности, 18, 1, 4).
Подобно тому, как автор первого Евангелия опускал детали, которые считал ненужными для своих читателей, он также настойчиво подчеркивал то, что могло бы впечатлить и заинтересовать христиан из иудейского происхождения. Иерусалим — святой город par excellence (ср. 4:5; 27:53). Моисеев закон не будет разрушен, но преображён, возвращён к своему идеалу христианство(ср. 5:17–19). Мессианское спасение было проповедано прежде всего только иудеям (10:5 и далее); личное служение Спасителя было предназначено именно им (15:25); лишь позднее самаряне и язычники услышали проповедь Евангелия. Напротив, и по той же причине, в Евангелии от Матфея неоднократно подчёркивались и опровергались особые предрассудки и порочные наклонности иудеев. Так, первый евангелист более подробно, чем другие, рассматривает беседы, в которых Господь наш Иисус Христос анафематствовал заблуждения и пороки фарисеев и противопоставлял их ложным толкованиям своё всецело небесное учение. «Эти речи, изложенные полностью, были, очевидно, интересны только людям, жившим под влиянием фарисейских учений и обычаев, и могли быть адресованы только тем читателям, которых необходимо было срочно освободить от этого пагубного влияния» (Вильмейн, «Критические исследования Евангелий», в Обзор церковных наук, май 1867 г.). » Отсюда снова упоминание нескольких фактов или слов, которые были живым протестом против раввинской доктрины, согласно которой Мессия спасет только евреев, а язычники будут исключены; ср. 2, 1 и далее; 4, 15 и 16; 8, 11; 28, 19 и т. д.
Цель и предназначение произведения всегда взаимосвязаны. Написанное более непосредственно для иудеохристиан, Первое Евангелие должно было преследовать конкретную цель, соответствующую происхождению, характеру и потребностям его первоначальных читателей: и действительно, именно это оно и делает. Его выраженная тенденция, ясно прослеживаемая во всех перипетиях повествования и признаваемая большинством экзегетов, – это историческое доказательство того, что Иисус из Назарета – Мессия, обещанный евреям Богом Ветхого Завета. Иисус, черта за чертой, исполнил великий мессианский идеал Пророков: это фундаментальная идея, на которой всё основано, к которой всё сводится в повествовании Святого Матфея. Нет необходимости описывать тот интерес, который этот тезис, будучи хорошо разработанным, мог представлять для обращённых евреев, ту пользу, которую он мог оказать делу христианство среди израильтян, оставшихся неверующими. Лучше кратко указать, как евангелист оставался верен своей цели с первой до последней страницы.
1° С самого начала он прослеживает родословную Иисуса, чтобы связать его с Давидом и Авраамом, от которых, согласно Пророкам, должен был родиться Мессия.
2. Часто и весьма специфическим образом он ссылается на писания Ветхого Завета, чтобы показать, что Иисус исполнил тот или иной мессианский отрывок. Формулировки, которые он использует, весьма показательны: «Сие произошло, да сбудется реченное Господом через пророка Своего»; 1:22. Ср. 2:15, 23; 3:14 и т.д. «И исполнилось реченное…»; 2:17; 27:9 и т.д. Он цитирует Ветхий Завет целых сорок три раза (среди этих цитат тринадцать из Пятикнижия, девять из Псалмов и шестнадцать из пророческих писаний), что встречается у Луки лишь девятнадцать раз.
3. В общественной жизни и Страстях Спасителя он любит подчеркивать те черты, в которых божественный Учитель наиболее открыто проявлял Свой мессианский характер. У Иисуса был Предтеча (3:3 и 11:10); Он проповедовал Евангелие прежде всего в Галилее, некогда столь много страдавшей (4:14–6); Он умножал чудеса под ногами его, 8, 17; 12, 17; он легко завуалировал свое учение в форме притчи13:14; он вошел в еврейскую столицу однажды торжественно, как царь, 21:5-16; его народ отверг его, 21:42; его ученики оставили его, 26:31-56: все эти события и другие, подобные им, которыми изобилует первое Евангелие, доказывают, что целью святого Матфея действительно было показать исполнение Закона и Пророков Господом нашим Иисусом Христом. С этой точки зрения, можно сказать, что это Евангелие представляет иудейскую сторону христианского учения. Но было бы грубой ошибкой добавлять, вслед за некоторыми рационалистическими писателями (Швеглер, Гильгенфельд), что оно иудаизирует идеи Христа и что все его неиудейские элементы являются интерполяциями. Святой Матфей не более петровец, чем святой Лука — павловец (наши читатели знают, что эти два варварских названия, произошедшие от имен святого Петра и святого Павла, были придуманы рационалистами для обозначения предполагаемых партий, образовавшихся в христианской церкви вскоре после смерти Христа: одна из них благосклонно относилась к иудейским идеям и возглавлялась святым Петром, другая — либеральная, космополитическая, возглавляемая святым Павлом. См. Le Hir, Библейские исследования(т. 2, с. 293 и далее), и только искажая историю, можно прийти к таким выводам. — Излишне говорить, что, несмотря на заявленную выше цель, труд святого Матфея нельзя сравнивать с исключительно догматическим текстом. Автор обращается не только к разуму, чтобы доказать, что Иисус — обещанный Мессия; возможно, он обращается ещё больше к сердцу, чтобы убедить в необходимости жить в соответствии с учением Христа (де Вальроге, ICP 25). Более того, его метод остаётся преимущественно историческим.
ЯЗЫК, НА КОТОРОМ БЫЛО НАПИСАНО ПЕРВОЕ ЕВАНГЕЛИЕ
Этот пункт, по которому на протяжении многих веков не существовало ни малейшего сомнения, стал со времен Возрождения самым трудным и запутанным (Гравильц, О языке оригинала Евангелия. Св. Матфея, Париж, 1827) из всех тех, о которых говорится во введении к первому Евангелию.
Однако предание предельно ясно и определенно в определении языка, на котором святой Матфей написал своё Евангелие. Наши ранние церковные писатели единодушно утверждают, что это был еврейский, или, точнее, арамейский (часто называемый сиро-халдейским; только Шегг считает, что первое Евангелие изначально было написано на чистом еврейском), который тогда был распространён по всей Палестине и драгоценным наследием которого являются Талмуды. Обсуждая подлинность первого Евангелия (§ 2), мы привели несколько их свидетельств; здесь достаточно напомнить их основные высказывания.
Папий: ἑϐραΐδι διαλέϰτῳ, ап. Евсевий. Хист. эккл. 3, 39.
С. Ирене: ἐν τοῖς Ἑϐραίος τῇ ἰδία διαλέϰτῳ αὐτῶν, нар. Хар. 3, л.
Святой Пантен, о котором Евсевий пишет в своей истории, 5.10: «Сообщается (λέγεται), что, отправившись в Индию, он нашел там написанное на еврейском языке (Αὐτοῖς τε Ἑϐραίων γράμμασῖ) Евангелие от святого Матфея, которое святой Варфоломей привез в те земли». Святой Иероним, de Vir. illustr., ок. 36 г., повествует о том же событии: «Пантен сообщает, что Варфоломей, один из двенадцати апостолов, проповедовал пришествие Господа нашего Иисуса Христа согласно Евангелию от Матфея и что, вернувшись в Александрию, он привез с собой это Евангелие, написанное еврейскими буквами».
Происхождение: γράμμασιν Ἑϐραΐϰοις συντεταγμένον, apud Euseb., Hist. Эккл. 6.25.
Евсевий Кесарийский: πατρίῳ γλώττῃ, на родном языке евреев, для которых он писал. Церковная история., 3, 24. В другом месте Ἑϐραΐδι γλώττῃ.
Св. Иероним: «Он (святой Матфей) составил евангелие на еврейском языке»; Прип. в Мф.; Ср. contra. Pelag. 3, л.
Также святой Кирилл Иерусалимский, Катех. 14, святой Епифаний, Аерес. 30, 3, святой Иоанн Златоуст, святой Григорий Богослов, святой Августин, короче говоря, все Отцы Церкви, как Восточные, так и Западные (ср. Ричард Саймон, Критическая история Нового Завета(т. 1, с. 54–55). Аналогичным образом, вслед за ними, все комментаторы вплоть до XVI века. Разве эта длинная цепь свидетельств, восходящая от звена к звену, к апостольской эпохе, не решает вопрос в пользу арамейского языка? Мы утверждаем это без колебаний. Беспристрастное рассмотрение предшествующих свидетельств приводит нас к следующему выводу: столкнувшись с таким большим количеством независимых свидетельств, мы нарушили бы основные принципы исторической критики, если бы отказались признать, что святой Матфей написал своё первоначальное Евангелие на еврейском языке. Ни один факт, относящийся к истории Евангелий, не установлен более полно и удовлетворительно. Со времён апостолов и до конца IV века все авторы, имевшие возможность обратиться к этой теме, единогласно свидетельствовали об одном и том же. Этот факт представляется нам более чем достаточным для доказательства того, что святой Матфей изначально написал своё Евангелие на еврейском диалекте, на котором говорили в то время.
Несмотря на этот подавляющий массив доказательств, Эразм в своей «Аннотации к Мф. 8, 23» (ср. Scholia ad Hieron. Vir. illustr. c. 3): «Мне кажется более вероятным, что это Евангелие было написано на том же языке, на котором писали и другие евангелисты» — таков его вывод), первым попытался доказать, что Евангелие от Матфея было написано на греческом языке, как и остальные три. Его исследования, однако, не вывели его за пределы простой вероятности. Фома из Вио, более известный как кардинал Каэтан, принципиально склонный к новым и необычным взглядам, принял вывод Эразма. Вскоре за ними последовали многочисленные протестантские авторы (Кальвин, Теодор Беза, Каловий и др.), которые охотно воспользовались этой возможностью, чтобы напасть на ценность традиции в целом и умалить авторитет Вульгаты. Самым известным и энергичным защитником нового тезиса был Флакций Иллирик, стремившийся доказать его истинность многочисленными аргументами (Nov. Testam. ex versione D. Erasmi Rotterdami emendata, cumlossa compendiaria Math. flacii Illyrici, Basel, 1570, p. 1 ff. Ценность его доказательства будет оценена позднее, так как его преемники почти ничего к нему не добавили). Маш, в свою очередь, с большим энтузиазмом поддержал его (Essai sur la langue originale de l'Evangile selon S. Matthieu, Halle, 1755). Даже сегодня её основными приверженцами являются протестантские или рационалистические критики (например, М. Ренан, «История семитических языков», стр. 211; де Ветте, Фрицше, Креднер; Тирш, Баумгартен-Крузиус и др.). Однако среди сторонников традиции числятся и выдающиеся протестантские имена, например, Эйххорн, Герике и Ольсхаузен. Поэтому неудивительно, что известный католический профессор, доктор Гуг из Фрайбурга-им-Брайсгау, поставил «все свои знания и редкий дар рассуждения на службу этому негативному мнению» (Де Вальроже, стр. 29).
Чтобы порвать с такой устойчивой и единодушной традицией, чтобы иметь возможность написать, как это сделал Хольцман: «Хотя таково было мнение древней Церкви, сегодня едва ли кто-то верит в первоначальное написание нашего Евангелия на еврейском языке»: «Что касается первоначального языка первого Евангелия, мы в состоянии опровергнуть всю традицию», нужно руководствоваться вескими мотивами. Рассмотрим те, которые наши оппоненты повторяют по очереди со времён Эразма и Флакция.
Они прежде всего принялись умалять, а то и вовсе уничтожать, доказательную силу приведённых нами свидетельств. Из всех отцов церкви, говорят они, именно Папий первым сообщил, что святой Матфей написал своё Евангелие на еврейском языке; следовательно, последующие свидетельства зависят от него, связаны с ним как с единым источником. Какое же значение, в критическом отношении, следует придавать суждению человека, чьи, по словам Евсевия (Hist., Ecc. 3, 39), «умственные способности были весьма посредственными», σφόδρα τοι σμιϰρός ὤν τὸν νοῦν? Какой-нибудь эбионитка, вероятно, показала бы ему апокрифическое Евангелие от евреев (см. ниже), утверждая, что это оригинальное произведение апостола: он, вероятно, поверил ему, записал его в своих писаниях, а другие отцы церкви повторили бы его ошибочное утверждение. Мы признаем, что такой метод аргументации обладает высшей силой, но он разрушает, уничтожает, и, поистине, мы не видим, что бы устояло в традиции, если бы оно было последовательно применено ко всем пунктам догматики, истории и т. д.
Но вернёмся к деталям, чтобы лучше оценить это возражение. Папий, правда, был не слишком осмотрителен в выборе информации, и именно поэтому он позволил тысячелетникам ввести себя в заблуждение, как добавляет историк Евсевий. Но разве столь великий гений должен был быть так уверен в том, что книга написана на еврейском языке? Следовательно, его свидетельство не может быть опровергнуто суровым замечанием епископа Кесарийского. Когда наши оппоненты утверждают, что все последующие свидетельства святых отцов – лишь отголоски Папия, они впадают в грубую ошибку: цитируемые нами церковные писатели, напротив, совершенно независимы друг от друга, и каждый из них представляет мнение определённой эпохи или Церкви. Такие люди, как святой Ириней, Ориген, Евсевий и святой Иероним, безусловно, были способны сформировать собственное мнение по этому вопросу, и он представлял для них достаточный интерес, чтобы они могли самостоятельно собрать всю необходимую информацию, как это видно из их сочинений. Более того, по весьма меткому замечанию отца де Вальроге (lcp 32), «если бы предание о еврейском тексте Евангелия от Матфея можно было бы объяснить каким-то полемическим или догматическим интересом, то попытка подвергнуть это предание сомнению, пожалуй, имела бы некоторое основание. Но, напротив, желание сделать наш греческий текст более почтенным должно было бы побудить нас оставить это предание в тени. Чтобы оно распространилось и передавалось таким образом, оно должно было иметь глубокие корни, и чистая любовь к исторической истине должна была сохранить память о нём». Поэтому оно остаётся неоспоримым во всех отношениях.
Из области традиции наши критики перешли в область филологии. Сама природа рассматриваемого вопроса, безусловно, давала им на это право: посмотрим, добились ли они там большего успеха.
Поскольку первое Евангелие было составлено, как мы видели и как все согласны (см. предыдущий абзац), непосредственно для жителей Палестины, обратившихся из иудаизма в религию Иисуса, святой Матфей, естественно, должен был написать его на языке тех, к кому он обращался, то есть на арамейском, и этот факт единственно подтверждает древнее предание. Напротив, нам говорят, что независимо от этого обстоятельства, или, скорее, именно благодаря ему, он должен был написать его по-гречески. Именно здесь, прежде всего, Гуг проявил все свои знания и мастерство. Он пытается доказать, опираясь на множество документов и цитат, что в первом веке христианской эры греческий язык стал общеупотребительным в Палестине, что, за очень немногими исключениями, каждый мог понимать, читать и говорить на нём. Но, помимо того, что из этого следует лишь то, что святой Матфей мог написать свою книгу на греческом, а не то, что он действительно написал её на этом языке, утверждение Гуга заметно преувеличено. Хотя со времён Ирода эллинизм во всех своих проявлениях широко распространился по различным провинциям Палестины, греческий язык был ещё далёк от того, чтобы вытеснить арамейский и стать общенародным языком. Господин Ренан, чью компетентность в подобных вопросах мы отнюдь не отрицаем, без колебаний признаёт это: «Мы полагаем, — сказал он, — что сирийско-халдейский язык был наиболее распространённым в Иудее, и что Христос, должно быть, не использовал никакой другой язык в своих народных беседах… Стиль Нового Завета, и в частности посланий апостола Павла, наполовину сирийский, и можно сказать, что для понимания всех его нюансов знание сирийского языка почти так же необходимо, как и знание греческого… Иосиф Флавий сообщает нам, что среди его соотечественников было мало тех, кто ценил эллинскую литературу, и что ему самому привычка к родному языку всегда мешала правильно освоить греческое произношение».История семитских языков(с. 211 и далее) Помимо примера еврея Иосифа Флавия (ср. Иудейская война, 6, 2, 1), можно привести пример святого Павла, который, обращаясь к толпе, собравшейся против него во дворе храма, сразу же завоевал всеобщее сочувствие, потому что говорил на еврейском языке, ἐϐραΐδιδιαλέϰτῳ, Деян. 22, 2. Этот факт, вне всякого сомнения, показывает, что во второй половине I века сиро-халдейский язык оставался популярным языком Палестины. Греческий язык, какой бы прогресс он ни сделал, всё ещё оставался иностранным языком для массы жителей: те, кто говорил на нём, даже если они были детьми Авраама, носили имя Ἕλληνες, то есть язычники. По всем этим причинам вполне естественно, что святой Матфей писал не на греческом, а на арамейском языке.
Но наши оппоненты не считают себя побеждёнными. Проникая в самую суть первого Евангелия, чтобы изучить его стиль, они утверждают, что греческий язык, на котором оно читалось с первого века, своей относительной чистотой являет собой совершенно оригинальное произведение, а отнюдь не перевод. Они находят в нём изящные, оригинальные обороты и выражения, даже игру слов, эквиваленты которых вряд ли могли существовать, учитывая разницу между языками, в книге, первоначально написанной на еврейском языке. Таковы следующие фразы: βαττολογεῖν и πολυλογία, 6:7; ἀφανίζουσι … ὅπως φανῶσι, 6:16; καϰοὺς καϰῶς ἀπολέσει, 21, 41 и т. д. (Блик, Хольцман). Мы отвечаем, что здесь всё ещё есть значительные преувеличения. Другие учёные (Больтен, Эйххорн, Бертольдт) утверждали, напротив, что греческий стиль первого Евангелия имеет отчётливо еврейский оттенок и изобилует ошибками перевода. Несомненно то, что оно содержит выражения отчётливо семитского характера, часто повторяющиеся и, по-видимому, предполагающие исходный арамейский текст; например, καὶ ἰδού, דהבה, которое святой Матфей использует до тридцати раз; ἀποστρέφειν, как и השיב, означать: вернуть, вернуть, Ц. 26, 52; 27,7; ἐγὼ ϰύριε, 21, 30, я готов. הנני ; ὀμνύειν ἐν, образовано от еврейского בשבצ ב семь раз; μέχρι или ἕως τῆς σήμερον, 11, 23; 27,8; 8, 15, фраза, излюбленная авторами Ветхого Завета, צד־היום הדה и т. д. В этом отношении мы также добились успеха, или, по крайней мере, вопрос остается сомнительным.
Последнее филологическое возражение возникает из характера цитат из Ветхого Завета, приведённых автором Первого Евангелия. Эти цитаты бывают двух видов: одни, которые приводит от себя сам Матфей, чтобы доказать мессианский характер Иисуса (вот основные из них: 1, 23, ср. Исаия 7, 14 и далее: 2, 15, Ср. Ос. 11, 4; 2, 48, Ср. Иеремия 31, 15; 2, 23; Ср. Исаия 11, 1; 4, 15 и далее; Ср. Исаия 8, 23; 9, 1; 8, 17, Ср. Исаия 53, 4; 53, 35, ср. Пс. 75, 2; 21. ср. Зах. 9, 9.), и те, которые он передает как простой рассказчик, потому что они встречаются в речах Христа или других персонажей (среди прочих: 3, 3, ср. Исаия 40, 3; 4, 4, Ср. Второзаконие 8, 3; 4, 6, Ср. Псалом 90, 2; 4, 7, Ср. Второзаконие 6, 16; 4, 10, Ср. Второзаконие 6, 13; 15, 4, Ср. Исход 20, 12: 15, 8, Ср. Исаия 29, 13; 19:5, ср. Бытие 2:24; 21:42. ср. Псалом 117:22; 22:39, ср. Левит 19:18; 24:15, ср. Дан. 9:27; 26:31, ср. Зах. 13:7). Первые чаще всего основаны на еврейском тексте Ветхого Завета, вторые — регулярно на версии Септуагинты, хотя она и отличается от еврейского. Конечно, это довольно необычное явление, заслуживающее внимания критиков. Но доказывает ли это, как утверждают наши оппоненты (Хуг, Ланген), что Евангелие от Матфея изначально было написано на греческом языке? Ни в коей мере. С такой же достоверностью мы могли бы вывести состав первого Евангелия на арамейском языке, поскольку некоторые цитаты из Ветхого Завета, например 2, 15, ср. Ос. 11, 1; и 8, 17, ср. Исаия 53Стихи 4 были бы совершенно бессмысленны, если бы основывались на Септуагинте. Какой иудей, справедливо спрашивает Ланген, какой иудей, пишущий по-гречески и цитирующий Ветхий Завет, стал бы постоянно отступать от официальной версии Септуагинты, чтобы создавать свой собственный, независимый перевод оригинального текста? Но, чтобы быть беспристрастными, мы предпочитаем согласиться с Арнольди, что этот факт не доказывает ни за, ни против использования Матфеем греческого или арамейского. Вероятно, в оригинальном тексте Апостола все цитаты соответствовали еврейскому тексту: именно переводчик, действуя с большой независимостью и, возможно, желая установить, по возможности без ущерба для сути, максимальное сходство между первым Евангелием и двумя последующими, появившимися тогда же, адаптировал некоторые цитаты Матфея к версии Септуагинты.
Но нас спрашивают: если святой Матфей писал на еврейском языке, как объяснить столь быстрое исчезновение оригинального текста? Возможно ли, что в те века веры апостольское произведение могло быть утрачено таким образом, не оставив ничего, кроме перевода? Ответ, который однажды дал Ричард Саймон на это возражение, сохранил всю свою актуальность: «Причина, по которой еврейский, или халдейский, список не сохранился, заключается в том, что церкви Иудеи, для которых он был изначально написан, просуществовали недолго. Напротив, церкви, где процветал греческий язык, всегда сохранялись… Поэтому неудивительно, что еврейское Евангелие от Матфея было утрачено… Однако примечательно, что оно не исчезло полностью в первые дни христианство ; потому что секта назареев, которая произошла от первых назареев или христиан Иудеи, долгое время продолжала читать его на своих собраниях.
Он также перешёл к эбионитам, которые внесли в него изменения в нескольких местах. Несмотря на эти изменения, его всё ещё можно назвать еврейским Евангелием от Матфея (Критическая история Нового Завета. т. 1, стр. 52 и далее. «Еврейский оригинал», — говорит аналогично Рейтмейр, — «без сомнения, исчез довольно рано, когда рассеялась небольшая группа христиан, которые одни могли им пользоваться». В этих последних строках ученый критик намекает на знаменитое сочинение, которое уже во времена отцов называлось «Евангелием от евреев» (Εὐαγγέλιον ϰαθʹ Εϐραίους, Euseb. Церковная история. 3, 27; Ср. Иер. Comm. ad Matth. 12, 13), которое некоторые церковные писатели первых веков уже отождествляли с оригинальным произведением святого Матфея. Святой Епифаний не сомневается в этом: «Они обладают», говорит он о правоверных назарянах, «Евангелием от Матфея, весьма полным на еврейском языке: они и сегодня ясно сохраняют это Евангелие в том виде, в каком оно было первоначально написано еврейскими буквами (Haer. 29, 9)». Святой Иероним, говоря несколько раз о Евангелии от евреев, утверждает, что многие его современники считали его оригинальным произведением святого Матфея: «В Евангелии от евреев… которым назаряне до сих пор пользуются, в Евангелии от Апостолов, или, как многие полагают, от Матфея, которое до сих пор находится в библиотеке Кесарии (Продолжение Пелаги. 3, 1.). «Евангелие, используемое назарянами и эбионитами… которое большинство называет подлинным Евангелием от Матфея (Comm. ad Matth. 12, 13)». Он также сказал: «Еврейское Евангелие от самого Святого Матфея хранится по сей день в библиотеке Кесарии... Назаряне Бейрут в Сирия, которые используют этот том, дали мне разрешение на его транскрипцию (De Vir. illustrВ главе 3 он рассказывает о переводе этого Евангелия с еврейского на греческий и латынь. На основании этих свидетельств, вслед за Райтмайром (Перевод отца де Вальрогера, т. 2, с. 39 и 40) и многими другими экзегетами (в том числе Й. Лангеном, Биспингом, ван Стенкисте, Жилли и др.), мы заключаем, что в Евангелии от евреев «мы нашли источник, из которого было написано греческое Евангелие от Матфея в том виде, в каком оно у нас есть». Существование этой книги, хотя она и была отнесена к апокрифическим писаниям из-за ошибок и басен, добавленных к ней эбионитов, подтверждает сказанное нами выше о написании первого Евангелия на арамейском языке.
Нам остаётся сказать несколько слов о греческом переводе, который на протяжении многих веков заменял еврейский текст как в официальном, так и в частном пользовании. Кто его составил? К какому периоду он относится? Каково его отношение к оригинальному труду святого Матфея? Мы хотели бы знать это точно; к сожалению, по этим трём пунктам мы вынуждены строить лишь более или менее сомнительные предположения.
1° Ко времени святого Иеронима переводчик уже не был известен: «Тот, кто впоследствии перевел его на греческий язык, достоверно неизвестен» (Из вир. иллюстр.., с. 3). Правда, «Синопсис священного Писания» ошибочно помещен среди сочинений С. Афанасия (Изд. Бенед. т. 2, стр. 202: τὸ μὲν οὖν ϰατὰ Ματθαῖον εὐαγγέλιον ἐγράφη) ὑπʹ αὐτοῦ τοῦ Ματθαίου τῆ Εϐραῖδι διαλέϰτῳ ϰαὶ ἐξεδόθη ἐν Ἱερουσαλὴμ, ἡρμηνεύθη δὲ ὑπὀ Ἰαϰώϐου τοῦ αδελφοῦ τοῦ ϰυρίου τό ϰατὰ σάρϰα.) приписывает греческий вариант первого Евангелия св. Иакову Младшему; что Феофилакт, Евфимий Зигабен и некоторые рукописи считают его делом апостола С. Иоанна; что различные древние и современные авторы произносили в одном и том же смысле имена святого Варнавы (Исидор Испанский), святого Марка (английский экзегет Гресвелл), святого Луки и святого Павла (Анастасий Синаита); наконец, что довольно много экзегетов предполагают, что перевод был сделан самим святым Матфеем (Ольсгаузен, Ли, Эбрард, Тирсе и т. д.) или, по крайней мере, под его руководством (Герике): но это всего лишь утверждения, не имеющие под собой твердого основания.
2. Арамейское Евангелие от Матфея, должно быть, было переведено на греческий язык очень рано. Несомненно, в этой новой форме оно появилось почти сразу после публикации, задолго до конца I века, поскольку греческий текст был уже широко распространён в Церкви ко времени апостольских отцов. Святые Климент Римский, Поликарп и Игнатий Антиохийский знали его и цитировали (см. их цитаты, упомянутые в § 2.1, 22). Более того, греческий перевод был слишком насущным, чтобы первые обращённые из языческого мира не могли не предпринять немедленного перевода. Так, в сохранившихся от Папия фрагментах мы без всякого удивления читаем, что попытки в этом направлении поначалу предпринимались неоднократно: ἡρμήνευσε δʹ αὐτὰ (λογια св. Матфея, см. § 3, 1, 1°) ὡς ἦν δυνατὸς ἕϰαστος (Ап. Евсевий. Церковная история(3.39). Все эти несовершенные переводы просуществовали недолго; лишь один вскоре приобрёл официальный статус, и различные христианские общины неукоснительно придерживались его, как будто это был оригинал самого апостола. Именно этот перевод до нас дошёл до наших дней.
3. Ни один писатель древности никогда не пытался провести сравнение еврейского текста Евангелия от Матфея с греческим переводом. Именно это молчание, быстрое и единообразное принятие греческого текста и канонический авторитет, приданный ему с самого начала, доказывают, что он точно воспроизводит арамейское Евангелие. Однако, исходя из классификации цитат Ветхого Завета на две категории и особого метода, применяемого к каждой из этих двух групп, мы пришли к выводу, что, по всей вероятности, переводчик иногда действовал совершенно независимо, не переставая быть верным переводу. Все остальные переводы происходят от греческого текста, за исключением одного на сирийском языке, который был сделан непосредственно с еврейского оригинала, как некоторое время назад продемонстрировал г-н Кьюретон (Syriac Recei 3, стр. 75 и далее, ср. азиатская газетаИюль 1859 г., стр. 48 и 49; Ле Хир, изучение Библии(Том 1, стр. 25 и далее)
ХАРАКТЕР ПЕРВОГО ЕВАНГЕЛИЯ
Несомненно, что первому Евангелию недостаёт живости и стремительности повествования Марка, ярких красок и психологической глубины Луки: оно наименее образно из всех Евангелий. Это происходит оттого, что его автор чаще всего ограничивается общим описанием жизни Господа нашего Иисуса Христа, намечает контуры событий, не останавливаясь на тщательной прорисовке отдельных деталей. Рассматривая вещи лишь в их общем виде, он меньше интересуется второстепенными обстоятельствами: отсюда и отмеченное выше отсутствие живописности. Но, с другой стороны, как же оно радует своей благородной простотой, своим совершенным спокойствием, своим величественным величием. Если это по преимуществу Евангелие Царствия Небесного (выражение ἡ βασιλεία τῶν οὐρανῶν встречается в нём целых тридцать два раза), Евангелие Мессии-Царя, то тон повествования поистине царственный от первой до последней строки. Более того, хотя святой Матфей, возможно, и не столь искусен как писатель в изложении событий, он превосходит всех синоптических Евангелий в представлении речей божественного Учителя. Можно даже сказать, что его специализация как евангелиста заключается именно в том, чтобы представить нам Иисуса как оратора. Он мало что добавляет к событиям, которые он фактически сжимает, когда они не имеют отношения к его цели (мы отметим в комментарии те, которые пересказывает только он); но он чрезвычайно дополняет речи и слова Спасителя. Он один сохранил целых семь основных речей на различные темы, которых достаточно, чтобы дать нам полное представление о красноречии Господа нашего. Это: 1) Нагорная проповедь, главы 5–7; 2) обращение к двенадцати апостолам, когда Иисус впервые послал их проповедовать Евангелие, глава 10; 3) апология фарисеев, глава 12, стихи 25–45; 4) притчи о Царствии Небесном, гл. 13; 5° беседа с учениками о взаимных обязанностях христиан, гл. 18; 6° яростная полемика с противниками, гл. 23; наконец, 7° торжественное пророчество о разрушении Иерусалима и конце света, гл. 24–25.
К стилистическим особенностям, отмеченным при обсуждении языка, на котором было написано Первое Евангелие, добавим следующее, которое также поможет определить его общий характер. Выражение δ πατὴρ δ ἐν τοῖς οὐρανοῖς употребляется святым Матфеем шестнадцать раз, тогда как во втором Евангелии оно встречается лишь дважды, а в третьем – ни разу. Иисус назван υτός Δαϐίδ семь раз. Частица τότε встречается в писаниях евангелиста не менее девяноста раз, обеспечивая некоторую переходность. Фразы ϰατʹ ὄναρ, ἡ συντελεία τοῦ αίῶνος, τάφος, προσϰυνεῖν с дательным падежом, редко употребляемые в других писаниях Нового Завета, употребляются в нашем Евангелии шесть, пять, шесть и десять раз. Слова: συμϐούλιον λαμϐάνειν и т. д. тоже дороги. С. Мэтью.
ПЛАН И РАЗДЕЛЕНИЕ
1. Цель, которую поставил перед собой святой Матфей при составлении своего Евангелия (ср. § 5), очевидно, повлияла на его выбор материалов и место, которое он им отвёл в повествовании. Среди чудеса Поэтому из речей Спасителя он выбрал те, которые, как ему казалось, наилучшим образом доказывали мессианский характер Иисуса, те, которые он мог наиболее полно связать с древними пророчествами о жизни Христа. Именно поэтому он едва касается служения Господа нашего в Иудее, зато подробно и с любовью описывает деятельность божественного Учителя в Галилейской провинции. Действительно, наряду с историей Святого Детства и Страстей, именно галилейская жизнь Иисуса предоставила большую часть тех характерных черт, которые святой Матфей мог использовать в интересах своего догматического и апологетического тезиса. Соединив их, ему было легко показать в Иисусе, согласно пророкам, Христа, достойного любви, популярного и достойного привлечения к Себе всех сердец.
Евангелист обычно придерживается хронологического порядка. Однако во второстепенных деталях он часто отступает от него, группируя события, не следовавшие друг за другом непосредственно, в логической последовательности. Вот как он собрал в главах 8 и 9 многочисленные чудеса нашего Господа, просто связанные между собой расплывчатыми формулами τότε, ϰαί ἐγένετο, ἐγένετο δὲ, ἐν ἐϰείνῃ τῇ ημέρα и т. д. Этот метод накопления схожих событий, который некоторые авторы (ср. Эйр) истолковали как яркий пример привычки к порядку и методичности, которую св. Матфей приобрел, служа сборщиком налогов, придает значительную силу повествованию и делает неотразимыми доказательства, которые евангелист хотел подчеркнуть. Однако было бы сильным преувеличением утверждать, что почти повсюду, например, в главах 5–7, 10, 13 и 21–24, обнаруживаются надуманные конструкции, противоречащие исторической реальности. Мы оставляем за собой право продемонстрировать все ошибки этой системы в других местах (см., в частности, преамбулы к главам 5 и 10).
2. Почти все экзегеты сходятся во мнении о разделении Первого Евангелия на три части, соответствующие вступительной истории Иисуса, Его общественной жизни в Галилее и финальной катастрофе, приведшей Его на Голгофу; однако затем они расходятся в определении начала и конца каждой части. Некоторые доводят вступительную историю Спасителя до середины главы 4 (§.11) и заканчивают вторую часть в конце главы 18 (Керн, Гильгенфельд, Арнольди); другие помещают главы 1 и 2 в первую часть, главы 3–25 – во вторую и, наконец, главы 26–28 – в третью (Биспинг, Ланген, Ван Стенкисте). Некоторые сторонники такого деления заходят слишком далеко, утверждая, что каждая часть соответствует одному из титулов Мессии: первая – титулу царя, вторая – титулу пророка, а третья – титулу первосвященника (Люттербек). Мы приняли это последнее разделение как наиболее естественное, хотя и с небольшим изменением. Разделы 1–17 главы 1, как нам показалось, образуют общая прелюдияКонец этой главы и вся последующая соответствуют первой части, которую мы озаглавим: Сокровенная жизнь Господа нашего Иисуса ХристаВторая часть, главы 3–25, соответствует общественной жизни Спасителя; третья, главы 26–27, — его Жизнь, полная страданий. Мы рассмотрели историю воскресение, гл. 28, как приложение— Господин Делич придумал разделение на пять книг, которые он затем сопоставляет с пятью частями Пятикнижия, под предлогом того, что Евангелие от Матфея представляет собой Тору, то есть закон новой теократии; 1:1–2:15 образуют Бытие 2, 16-7, Исход; 8-9, Левит ; 10-18, Книга Чисел ; 19-28, ВторозакониеОднако эта комбинация, какой бы остроумной она ни была, не имеет под собой никакой основы, кроме яркого воображения автора.
КОММЕНТАРИИ
Нам остается кратко указать на лучшие комментарии, появившиеся на первое Евангелие со времен отцов до наших дней.
1°. Святоотеческие комментарии.
а. Греческая церковь. — Ориген толковал Евангелие от Матфея. К сожалению, часть его комментариев утеряна: у нас есть только латинский перевод, начинающийся с XIII века.è Глава. Святой Иоанн Златоуст составил 91 беседу на первое Евангелие, собрание которых представляет собой шедевр экзегезы и красноречия. Они занимают два тома «Патрологии» Миня. Позднее, в XII веке,è В XI веке архиепископ Болгар Феофилакт опубликовал превосходный греческий комментарий к Евангелию от Матфея. То же самое сделал и константинопольский монах Евфимий Зигабен.
б. Латинская церковь. — Святой Иларий Пуатье, Комментарий в Евангелии Матфея, Migne, Patrologia latina, t. 9, кол. 917 и последующие.
Святой Иероним, Комментарий в Евангелии. С. Маттеи, Минь, там же. т. 26, кол. 15 и последующие — Отличная интерпретация.
Святой Августин, Вопрос 17 в Евангелии от Матфея, сб.1. — Труд, который носит скорее теологический, чем экзегетический характер, как, например, труды святого Иллария.
5èБеда (в VIII веке), Commentariorum в Matthæii Evangelium lib. 4.
Святой Фома Аквинский (13 век)Комментарий отЕвангелие от Матфея, ИЗолотая цепочка на Четвероевангелии. [Отлично, можно бесплатно скачать из Интернета].
2°. Современные комментарии.
а. Католические произведения.
Отец Мари-Жозеф Лагранж, соч. (1855-1938), Евангелие от Матфея, изданный Lecoffre-Gabalda, коллекция Библейские исследования4-е издание. Париж, 1927. (доступно для бесплатного скачивания на gallica.bnf.fr)
Эразм Роттердамский, Аннотации в Novum TestumБазель 1516.
Мальдонат, Commentarii in 4 Evangelia, 1-е издание 1596 г. Одно из лучших произведений, когда-либо написанных на основе Евангелий.
Сильвейра, Комментарии в тексте Евангелия, изд. 6а, Лугдуни, 1697.
Корнелиус Лапид, Commentarii in 4 EvangeliaАнтверпен 1712.
Кукуруза. Янсениус, В Санкта-Иезу-Кристи Евангелия КомментариусЛувен 1639.
Д. Кальме, Буквальный комментарий ко всем книгам Ветхого и Нового Заветов. т. 19, Евангелие от Матфея, Париж 1725. Отлично.
Дэниел Тобенц, Комментарии в СС. scripturam Novi FæderisВена, 1818 год.
Al. Gratz, Hist.-krit. Комментарий к Евангелию Матфея, Тюбинген, 1821-1823.
Август фон Берлепш, Квартет Novi Testi Evangelia Orthodox Explanata, Регенсбург, 1849.
Райшль, умереть хайлиг. Шрифтен де Н. Заветс, Ратисб. 1866.
Липман, het Новый Завет одиннадцать Херен Иисус-Христос, 2-е издание, 1861 г.
Арнольди, Комментарий к Евангелию от МатфеяТрир, 1856.
Биспинг, Eklaerung des Evangeliums на Матфея, Мюнстер, 1867, 2-е издание.
Шегг, Евангелие от Матфея, Мюнхен, 1863, 2-е издание.
Епископ Мак-Эвилли, Толкование Евангелий, Дублин, 1876.
Ван Стенкисте, Комментарий в Evangelium secundum MatthæumБрюгге, 1876 год.
б. Протестантские произведения.
Теодор Беза, Annotationes majores в ноябре TestamЖенева, 1565 год.
Хуг. Гроций, Аннотации в Nov. TestumПариж, 1644 год.
Олеарий, Священные наблюдения в Евангелии МатфеяЛейпциг, 1713 год.
Элснер, Комментарий крит.-филолог. в Евангелиуме Матфея, 1769.
Куинёль, Как. в исторических библиотеках N.T.t. 1. Евангелиум МаттеиЛейпциг, 1807.
Фрицше, Quartet Evangelia recensuite, et cum perpetuis commentariis Editit, т. 1, Евангелие от Матфея. Лейпциг, 1826.
Ольхаузен, Библ. Комментарий к Schriften des N. Testamт.1. три первых евангелиста, Кёнигсберг, 1830.
Баумгартен-Крузиус, Комментарий über das Evang. математикиЙена, 1844 год.
Х. В. Мейер, Крит.-экзегет. Комментарий üb. дас Н. Тест. т. 1, das Evangelium des Matth2-е издание. Геттинге, 1844 г.
Дж. П. Ланге, Теолог.-гомилет. Бибельверк, Н. Тестам. 1 Тейл. Евангелие по Матфею3-е изд. Билефельд, 1868.
Лайманн Эбботт, Новый Завет с примечаниями и комментариями, т. 1, МатфейЛондон, 1875 год.
Элфорд, Греческий Завет, т. 1 первые три Евангелия.
в. Рационалистические произведения.
Паулюс, Филолог. крит. и история. Комментарий üb. дас Н. Тестам 1-3 Чт. три первых евангелиста, 1800.
Де Ветте, Kurzgefasstes exeg. Справочник Н.Т.. т. Я, Erklærung des Evang. Маттеи. Лейпциг, 1836 г.
Эвальд, три первых евангелиста, Геттинген, 1850.
Все упомянутые выше католические труды примечательны по разным причинам: взятые вместе, они представляют собой максимально полный комментарий к Евангелию от Матфея. Протестантские и рационалистические труды не лишены ценности; однако мы считаем необходимым напомнить читателям, что читать их следует с большой осторожностью.
СИНОПТИЧЕСКОЕ РАЗДЕЛЕНИЕ ЕВАНГЕЛИЯ ОТ СВЯТОГО МАТФЕЯ
ПРЕЛЮДИЯ.
РОДОСЛОВНАЯ ИИСУСА, 1, 1-17.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
ТАЙНАЯ ЖИЗНЬ ГОСПОДА НАШЕГО ИИСУСА ХРИСТА, 1, 18–2, 23
л. — Брак Женатый и Иосифа.
1. 18-2, 23.
2. — Поклонение волхвов. 2, 1-12.
3. — Бегство в Египет и расправа над эсэсовцами. Невинные. 2, 13-18.
4. — Возвращение из изгнания и пребывание в Назарете. 2, 19-23.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ОБЩЕСТВЕННАЯ ЖИЗНЬ ГОСПОДА НАШЕГО ИИСУСА ХРИСТА, 3-20.
§ Л. Общий характер общественной жизни.
§2. Подготовительный период. 3, 1-4, 11.
1. — Предшественник. 3, 1-12.
2. — Мессианское посвящение. 3-13, 4-11.
1° Крещение. 3, 13-17.
2° Искушение. 4, 1-11.
§3. Служение Господа нашего Иисуса Христа в Галилее. 4,12-18, 15.
1. — Иисус поселился в Капернауме и начал проповедовать. 4, 12-17.
2. — Призвание первых учеников. 4,18-22.
3. — Великая миссия в Галилее. 4, 23–9, 34.
1° Общее резюме миссии. 4. 23-25.
2. Нагорная проповедь. 5-7.
а. Общий обзор проповеди Иисуса.
б) Великая мессианская речь.
3. Разное чудеса Иисуса. 8, 1-9, 34.
имеет. Чудеса Иисуса рассматриваемые как единое целое.
б) Исцеление прокаженного. 8, 1-4.
в) Исцеление слуги сотника. 8, 5-13.
г. Исцеление тёщи святого Петра. 8, 14-17.
е. Буря утихла. 8, 18-27.
ф. Демоны Гадары. 8, 28–34.
ж. Исцеление расслабленного. 9, 1-8.
з. Призвание святого Матфея. 9:9-17.
i. Дочь Иаира и женщина с кровотечением. 9, 18-26.
к. Исцеление двух слепых. 9, 27-31.
л. Исцеление немого бесноватого. 9, 32-34.
4. — Миссия двенадцати апостолов. 9, 35–10, 42.
1° Новая миссия в Галилее. 9, 35-38.
2° Полномочия, предоставленные Двенадцати. 10, 1-4.
3. Пастырское наставление, которое Иисус адресует им. 10:5-42.
5. — Посольство Иоанна Крестителя и беседа Господа нашего Иисуса Христа по этому поводу. 11, 1-30.
6. — Иисус в открытом конфликте с фарисеями. 12, 1-50.
1° Спор о субботе. 12. 1-21.
а. Ученики обвиняются в нарушении субботы. 12. 1-8.
б. Исцеление иссохшей руки. 12. 9-14.
в. Мягкость и смирение Иисуса, предсказанного Исаией. 12. 15-21.
2° Спор об исцелении бесноватого. 12. 22-50.
а. Иисус исцеляет бесноватого: обвинение фарисеев. 12. 22-24.
б) Ответ Спасителя. 12. 25-37.
в. Знамение, данное фарисеям. 12. 38-45.
г. Мать и братья Иисуса. 12. 46-50.
7. — The притчи Царствия Небесного. 13, 1-52.
1. Общие представления о притчи евангелисты.
2-я возможность для первого притчи Иисуса. 13. 1-3а.
3° Притча о сеятеле. 13. 3б-9.
4. Почему Иисус учит в форме притчи. 13.10-17.
5. Объяснение притчи о сеятеле. 13. 18-23.
6. Притча о плевелах. 13. 24-30.
7. Притча о горчичном зерне. 13. 31-32.
8. Притча о закваске. 13. 33.
9. Размышления евангелиста об этой новой форме обучения. 13. 34-35.
10° Толкование притчи о плевелах. 13. 36-43.
11. Притча о спрятанном сокровище. 13. 44.
12. Притча о жемчужине. 13. 45-46.
13° Парабола сетки. 13. 45-50.
14-е заключение притчи Царствия Небесного. 13. 51-52.
8. — Новая серия атак и новые чудеса. 13, 53-16, 12.
1° Иисус и жители Назарета. 13, 53-58.
2° особое мнение Ирода относительно Иисуса, 14, 1-2.
Третье мученичество святого Иоанна Крестителя. 14.3-12.
4. Первое умножение хлебов. 14:13-21.
5. Иисус ходит по воде. 14:22-33.
6. Иисус на равнине Геннисаретской. 14:34-36.
7. Конфликт с фарисеями по поводу омовений. 15:1-20.
8. Исцеление дочери хананеянки. 15:21-28.
9-е Второе умножение хлебов. 15, 29-39.
10° Знак неба. 16. 1-4.
11° Закваска фарисеев и саддукеев. 16, 5-12.
9. — Исповедание и первенство святого Петра. 16, 13-28.
1° Что предшествовало обещанию первенства. 16, 13-16.
2° Обещание первенства. 16, 17-19.
3° Что последовало за обещанием. 16. 20-28.
10. — Преображение Господа нашего Иисуса Христа. 17, 1-22.
1° Чудо 17. 1-8.
2° Три события, связанные с Преображением, 17. 9-22.
а. Пришествие Илии. 17. 9-13.
б. Лечение сумасшедшего. 17. 14-20.
в) Второе официальное возвещение Страстей. 17, 21-22.
11. — Последнее пребывание Иисуса в Галилее. 17, 23–18, 35.
1° Двойная драхма. 17, 23-26.
2° Наставление о взаимных обязанностях христиан. 18, 1-35.
а) Поведение, которое следует соблюдать по отношению к смиренным и униженным. 18, 1-14.
б) Братское исправление 18, 15-20.
в. Прощение оскорбления. 18, 21-35.
§ 4. Путешествие Иисуса в Иерусалим на последнюю Пасху. 19, 1–20, 34.
1. — Общий план путешествия. 19, 1-2.
2. — Пребывание Иисуса в Перее, 19.3–20.16.
а. Беседа с фарисеями о браке. 19, 3-9.
б. Беседа с учениками о девстве. 19, 10-12.
в. Иисус благословляет маленьких детей. 19, 13-15.
г. Богатый юноша. 19, 16-22.
е. Богатство и отречение. 19, 23-30.
е. Притча о работниках, посланных в виноградник. 20, 1-16.
3. — Последние происшествия путешествия 20, 17-34.
а) Третье предсказание Страстей. 20, 17-19.
б. Честолюбивая просьба Саломеи. 20, 20-28.
в) Слепые из Иерихона. 20, 29-34.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
ПОСЛЕДНЯЯ НЕДЕЛЯ ЖИЗНИ ИИСУСА 21-27
1. Первый разделТоржественный въезд Иисуса в Иерусалим. 21:1-11
2. Второй разделМессианская деятельность Иисуса в Иерусалиме в последнюю неделю Его жизни. 21:12–25:46
1. Торговцы изгнаны из Храма. 21:12-17.
2. Проклятая смоковница. 21, 18-22.
3. Иисус в открытой борьбе со своими врагами. 21, 23-23, 39.
1-я Первая атака: делегаты Синедриона. 21, 23-22, 14.
а. Силы Иисуса. 21, 23-27.
б. Притча о двух сыновьях. 21, 28-32.
в) Притча о ненадежных виноградарях. 21, 33-46.
г. Притча о брачном пире. 22, 1-14.
2. Вторая атака: фарисеи и динарий кесаря. 22:15-22.
3-я Третья атака: саддукеи и воскресение. 22, 23-33.
4-я Четвертая атака: снова фарисеи. 22, 34-46.
а. Наибольшая заповедь. 22, 34-40.
б. Мессия, сын Давида. 22:41-46.
5. Обвинение Иисуса фарисеям. 23.
а. Первая часть. 23, 1-12.
б. Вторая часть: проклятия. 23, 13-32.
в. Третья часть. 23, 33-39.
4. Эсхатологическая беседа Спасителя. 24-25.
Часть 1. 24, 1-35.
а. Повод для выступления. 24, 1-3.
б. Прогноз великих разрушений. 24, 4-35.
2° Вторая часть. 24, 36-25, 30.
а. Мы должны быть бдительными. 24, 36-51.
б. Притча о десяти девах. 25, 1-13.
в. Притча о таланте. 25, 14-30.
3° Третья часть. 25, 31-46.
3. Третий разделРассказ о страданиях и смерти Спасителя. 26-27
1. Последнее возвещение Страстей. 26, 1-2.
2. Заговор Синедриона. 26, 3-5.
3. Трапеза и помазание в Вифании. 26, 6-13.
4. Предательство Иуды. 26, 14-16.
5. Подготовка к Пасхальной Вечере. 26, 17-19.
6. Законная Тайная Вечеря и пророчество о предателе. 26, 20-25.
7. Евхаристическая Вечеря. 26, 26-29.
8. Иисус предсказывает падение Святого Петра. 26, 20-35.
9. Мучения в саду. 26, 36-46.
10. Взятие Спасителя под стражу. 26, 47-56.
11. Иисус перед Синедрионом. 26, 57-68.
12. Отречение святого Петра. 26, 69-75.
13. Иисуса ведут в преторию. 27, 1-2.
14. Отчаяние и смерть Иуды. 26, 3-5.
15. Использование тридцати сребреников. 26, 6-10.
16. Иисус на суде Пилата. 26:11-26.
17. Увенчание терновым венцом. 26, 27-30.
18. Страдательный путь. 26, 31-34.
19. Иисус на кресте. 26, 35-50.
20. Что последовало за смертью Иисуса. 26, 51-56.
21. Погребение Христа. 26, 57-61.
22. Стражи у гробницы. 26, 62-66.
ПРИЛОЖЕНИЕ
ВОСКРЕСЕНИЕ ГОСПОДА НАШЕГО ИИСУСА ХРИСТА. 28.
а. Святые жены у гроба. 28, 1-10.
б) Стражники, подкупленные Синедрионом. 28, 11-15.
в. Иисус является ученикам в Галилее. 28, 16-20.
