1° Происхождение этого имени— С XVIII века он почти не использовался в общем смысле; но он весьма подходит для обозначения небольшой группы произведений, образованной двумя посланиями к Тимофею и письмо Титу, Эти послания, относящиеся к одному и тому же периоду жизни святого Павла, адресованы двум его ближайшим ученикам и во многом схожи как по мысли, так и по стилю. Это название обусловлено как темой трёх посланий, так и целью, которую преследовал автор при их написании. Написанные для двух епископов, для двух духовных «пастырей» (в Ветхом Завете князья и священники Израиля уже обозначались этим метафорическим наименованием, ср. Ис. 44:28; Иеремия 2:8; Иезекииль 34:2 и т. д.; Господь наш Иисус Христос называет себя Добрым Пастырём, ср. Ин. 10:2 и далее, а его служители удостоены чести называться тем же именем, ср. Еф. 4:11, которое с самого начала Церкви стало обычным для обозначения руководителей отдельных христианских течений), они снабжают их ценными наставлениями о том, как верно исполнять свои деликатные обязанности. Избрание и установление епископов, священников, диаконов и вдовиц; Некоторые правила, касающиеся богослужения; обязанности различных категорий верующих; организация жизни отдельных церквей: вот что можно найти в этих посланиях, а также некоторые личные сведения об авторе и получателях. Эта общая черта придаёт им особый характер, которым не обладает ни одна другая часть Нового Завета. Термин «пастырское послание» используется для обозначения наставлений, адресованных епископами своим священникам и епархиальной пастве.
Несомненно, не стоит искать в этих посланиях целостного пастырского богословия. Более того, они содержат лишь ряд практических советов, выбранных из тех, которые в зависимости от времени и места были наиболее актуальны. Тем не менее, основные элементы присутствуют; и они всегда были источником, из которого черпали все хорошие священники, как и призывает их Церковь во время церемонии рукоположения («научившись учению, изложенному Павлом»). Тите и Тимофею, чтобы они верили прочитанному, учили тому, чему верят, подражали тому, чему учили, и сохраняли дар служения своего чистым и непорочным».» Римский Папский указ о рукоположении священников, Видеть Святой Августин, христианской доктрины, 4, 16, 3, и особенно превосходный практический комментарий епископа Жиноульяка, пастырские письма, или Догматические и нравственные размышления о посланиях святого Павла к Тимофею и Тите, Париж, 1870).
Хотя они адресованы непосредственно Тимофею и Тите, Индивидуальность этих святых во многом исчезает; их высшие функции — почти единственное, что остаётся в поле зрения. Вот почему наши три письма носят общий характер, хотя и адресованы частным лицам.
2° Подлинность пастырских посланий засвидетельствовано не менее убедительно, чем другие писания святого Павла (см. Общее введение); но, поскольку оно подверглось яростным нападкам со стороны рационалистов в XIX веке (впервые в 1807 году), согласно Бауру и его школе, Послания к Тимофею и Тите Они были составлены лишь в середине II века. Некоторые критики, однако, признают, что на самом деле они основаны на посланиях апостола Павла, значительно переработанных; об этом стоит кратко поговорить отдельно.
На протяжении всей ранней христианской истории ни один православный автор не выразил ни малейшего сомнения по этому поводу, хотя можно привести длинный ряд благоприятных свидетельств. 1. Свидетельства апостольских отцов, состоящие из цитат, воспоминаний и более или менее характерных намёков, показывают, что церковные писатели конца первого века и первых лет второго (святой Климент) Папа Римский, в его Ep. ad Corinth., автор’жена Варнавы, Святой Поликарп, святой Игнатий, автор’Эп. к Диогнету, и т. д.) знали наши три буквы в том виде, в каком они у нас есть сегодня. 2° Свидетельства древнегреческих апологетов, в частности святого Иустина (Диалог с Трифоном, 7 и 35; ср. Тите 3, 4) и святого Феофила, епископа Антиохийского (Ad Autol. 3.14; ср. 1 Тим. 2:2 и т. д.), около середины II века. 3. Свидетельство древних переводов, в частности, сирийской Пешитты и Италы. 4. Свидетельство ранних еретиков, некоторые из которых, как Маркион, отвергали Пастырские послания, поскольку они заранее осуждали их извращенные учения, в то время как другие, как Гераклеон, Феодот и т. д., цитировали отрывки из них: в обоих случаях это свидетельствовало об их существовании. 5. Свидетельство отдельных Церквей, а следовательно, и’Вселенская Церковь. Церковь в Галлии представлена либо письмом христиан Вьенны и Лиона к своим братьям в Азии и Фригии, в котором упоминается 1 Тимофею 3:15 и 4:3-4 (ср. Евсевий, Церковная история, 3, 2-3; 5, 1, 17), или святым Иринеем (его книга Против ересей Открывается цитатой из 1 Тимофею 1:4, формулой: «Как говорит апостол»). Александрийская церковь имеет в качестве свидетелей Климента Александрийского и Оригена; Африканская церковь – Тертуллиана; Римская церковь – Мураторианский канон, который специально определяет Пастырские послания как подлинные писания святого Павла (Руководство по Библии, (т. 1, прим. 41). 6° Свидетельства древнейших греческих рукописей, среди которых «Ватиканский», ’Александрийский«, »Синайский«. 7° Свидетельства первых соборов, особенно третьего Карфагенского собора 397 года.
Кто не видит непоколебимой научности такого аргумента? Но ничто не находит одобрения у рационалистической критики, которая, по своему обыкновению, противопоставила ему внутренние доказательства, которые мы должны быстро проверить.
Поначалу утверждается, что стиль этих посланий слишком сильно отличается от стиля апостола Павла, чтобы они могли принадлежать ему. Они содержат около 150 выражений, которые не встречаются больше нигде в Новом Завете. Из них 74 относятся к Первому посланию к Тимофею, 28 – ко Второму посланию к Тимофею, 46 – к письмо Титу. Обратите внимание, среди прочего, на слова σωφρονίζειν, σωφρονισμός, ϰαλοδιδάσϰαλος, ἑτεροδιδασϰαλεῖν, многочисленные составленные из φίλος, новые формулы, такие как πιστὸς ὁ λόγος (1 Тимофею 1, 15; 3, 4 и т. д.), λόγος ὑγιής (Тите 2, 8), εὐσεϐος ζῆν (2 Тимофею 3, 12) и т. д. С другой стороны, мы замечаем отсутствие различных терминов, знакомых апостолу язычников (отметим ἐνεργεῖν, ϰαυχᾶσθαι, περισσός, σῶα, и т. д.). И не только словарный запас различался бы, но и грамматическая структура также представляла бы заметные различия (мало нелогичных конструкций, мало неясностей, возникающих из-за обилия свидетельств и т. д.), не говоря уже о менее дидактическом стиле, меньшем количестве мыслей и побудительных формулах, частых здесь (ср. 1 Тим. 5:7-8, 22-25; 2 Тим. 3:1, 5, 12 и т. д.) и редких в других местах. — Не отрицая существования этих расхождений, мы ответим, что они были чрезвычайно преувеличены, и что, если бы их принять за абсолютное правило, подлинность всех посланий святого Павла пришлось бы поставить под сомнение. Действительно, «то же самое явление встречается во всех посланиях; нет ни одного, которое не содержало бы слов, которые не встречались бы в других местах. Например, в письмо к Римлянам, 96 во Втором послании к Коринфянам, 50 в Послании к Галатам. Если учесть, как мало страниц апостола Павла до нас дошло, как много лет они охватывают, как много разных тем он затрагивает (это особенно верно в пастырских посланиях) и сколько свободы, мастерства, даже гениальности он проявляет в обращении с богатейшим сам по себе языком, который ему теперь пришлось формировать для обслуживания совершенно нового круга идей, то можно было бы задаться вопросом, не было ли в нём монотонного единообразия, не был ли его словарный запас менее богатым. (Этот превосходный ответ на возражение принадлежит г-ну Ройссу, одному из ведущих деятелей рационалистической критики.) Вместо того, чтобы новаторствовать в стиле, фальсификатор сосредоточился бы лишь на использовании самого обычного словаря Апостола. Более того, как было совершенно справедливо отмечено, »особенности стиля уравновешиваются ещё более поразительным сходством и (почти) безошибочными доказательствами того, что эти послания были составлены святым Павлом«.»
В качестве возражений выдвигались также хронологические и биографические трудности. Различные критики утверждают, что многочисленные личные подробности, вкрапленные в пастырские послания, и особенно во Второе послание к Тимофею, невозможно вписать в рамки жизни святого Павла. — Да, несомненно, если настаивать, как это часто делалось, на том, чтобы поместить эти подробности, и особенно путешествия автора, в исторический контекст Деяния апостолов. Любая попытка такого рода обречена на провал. Но трудности сглаживаются, если мы предположим, согласно Посланию к Филиппийцам 2:24, Филимон 22, Евреям 13:23-24, и следуя традиции, столь же ясной, сколь и древней (см. Общее введение и комментарии к посланиям к Филиппийцам и к Филимон), что Святой Павел вновь обрел свободу в Риме, что он отправился либо в Испанию, как он давно желал (ср. Римлянам 15, 28), то есть в разных регионах Востока, упомянутых в посланиях к Тимофею и к Тите (ср. 1 Тимофею 1:3; 4:13; 2 Тимофею 1:18; 4:13, 20; ; Тите 1, 5; 3, 12), или что он перенёс второе пленение, завершившееся мученической смертью. В период с 63 по 67 год у него было достаточно времени, чтобы совершить различные маршруты, обозначенные здесь. Неважно, что из-за недостатка информации невозможно точно определить порядок этих путешествий: было предложено несколько вполне приемлемых комбинаций, и нет смысла требовать большего. См. C. Fouard, Святой Павел, его последние годы, Париж, 1897, стр. 111 и далее. Некоторые авторы-рационалисты также признают факт двойного пленения святого Павла в Риме.
Выдвигалось также возражение относительно предполагаемого доктринального различия между Пастырскими посланиями и теми, которые критики приписывают святому Павлу. Но на самом деле этого различия не существует. Снова процитируем г-на Ройсса: «Что касается богословского учения, в этих трёх посланиях нет абсолютно ничего, что противоречило бы общеизвестному учению святого Павла или было бы ему чуждо. Напротив, его основные идеи легко различимы, хотя автор нигде не приводится в целях теоретического и полного их изложения. Более того, это было бы излишним по отношению к тем людям, к которым он обращается, и в то время, когда его заботили исключительно практические интересы». Относительно Бога-Отца, Господа нашего Иисуса Христа, спасения, веры, роли Моисеева закона и т. д., мы находим здесь принципы и теории, характерные для апостола язычников. Если форма наших трёх посланий менее догматична, то это объясняется чисто практической и моральной целью, которую преследовал их автор. Верно, что он настаивает на необходимости добрых дел; но и в других своих писаниях он подобным же образом, всякий раз, когда появляется возможность, просит как о необходимом, чтобы вера приносила плоды (ср. Рим. 2:7 и 13:3; 1 Кор. 13:3; 2 Кор. 5:10; Гал. 5:6; 1 Фес. 5:8 и т. д.).
Также было бы сильным преувеличением утверждать, что организация Церквей, как предполагалось в наших трёх посланиях, «будет представлять собой такое же положение дел, какое возникло лишь позднее», в середине II века. Достаточно просто взглянуть на церковные институты предшествующего периода, чтобы убедиться в том, что ничего существенного не было введено или изменено, и, в частности, что мы не находим здесь «более развитой иерархической системы». Деяния апостолов и более ранние послания Павла представляют нам организацию, столь же полную, как и в Пастырских посланиях: апостолы, священники-епископы (ср. Деяния апостолов 11, 30; 14, 23; 15, 2 и последующие; 20, 28 и т. д.; Римлянам 12, 7 и далее; 1 Коринфянам 12, 28; Ефесянам 4:11; Филиппийцам 1:1 и т.д.), диаконы (Деяния апостолов 6:2 и далее; Филиппийцам 1:1 и т.д.), диакониссы (Римлянам 16, 1; 1 Коринфянам 16:15), те, кому было поручено служение бедным (1 Коринфянам 16:2; 2 Коринфянам 8-9) и т. д., а также, как еще более важные моменты, возложение рук для передачи своих полномочий священнослужителям (Деяния апостолов 13, 1-4 и т. д.), запрет женщинам выступать на религиозных собраниях (1 Кор. 11, 5 и т. д.) и т. д. Все эти подробные наставления, кроме того, находятся в полной гармонии с восхитительно практическим духом, многочисленные доказательства которого приводит святой Павел в своих посланиях, и особенно в первом послании к Коринфянам.
Последнее возражение вытекает из полемических элементов Пастырских посланий. Лжеучители, на которых они неоднократно и с большой энергией нападают, как утверждается, не кто иные, как гностики II века; это решило бы вопрос об аутентичности совершенно вразрез с мнением святого Павла. Но это утверждение не более обосновано, чем предыдущие. Доказательство заключается, прежде всего, в неспособности критиков прийти к единому мнению относительно гностической системы, представленной в наших трёх посланиях (теории Маркиона, Валентина, офитов, предшественников Валентина, смягченный гностицизм и т. д. – все они были упомянуты по очереди), и тем не менее, ничто не известно лучше этой системы. Более того, несомненно, что еретики, о которых здесь говорит апостол, война, были в первую очередь иудействующими христианами, хотя они были несколько более продвинутыми в некоторых вопросах, чем иудействующие из Деяний (Деяния апостолов 15, 1 и далее) и более ранние послания святого Павла (особенно Второе послание к Коринфянам и Послание к Галатам), и что их можно считать весьма отдалёнными предшественниками гностицизма (эти подробности будут рассмотрены в комментарии). В заключение скажем вместе с протестантским автором: «Все аргументы, выдвинутые против подлинности Пастырских посланий, при более внимательном рассмотрении говорят в их пользу». Другой автор не менее точно отмечает: «Если мы сравним наши три послания с посланиями, подделанными во II веке или позже и приписываемыми либо святому Павлу, либо другим апостолам, мы признаём, что первые явно подлинны».»
